Льюис Кори.   Морганы. Династия крупнейших олигархов

Глава 30. Система Моргана

 

Как он умело шевелит

Опрятным коготком!

Как рыбок он благодарит,

Глотая целиком!

 

Алиса в Стране чудес


   Во время и после паники 1907 года открыто говорилось о том, что доминирующие финансовые интересы, особенно дома Морганов и его подразделений, нарочно вызвали кризис, чтобы сокрушить конкурентов и укрепить свою собственную власть посредством расширения централизации и контроля. Такие обвинения поддерживали конгресс и пресса, усугубляя недовольство общественности и расширяя движение за правительственное регулирование корпоративных объединений.

   Хотя такая критика была неоправданной и вызвавшие панику экономические силы находились вне контроля финансовых магнатов, эти магнаты способствовали ее возникновению и усугубили ее последствия безответственным созданием акционерных обществ, наглым использованием денег других людей и необузданной спекуляцией.

   А когда разразилась паника, большинство магнатов перепугались, оказались беспомощными, а их мораль пошатнулась. Люди, которые незадолго до этого считали себя хозяевами мира, казались неприступными как гранит, теперь метались в панике, как стадо перепуганных овец на поводке у Моргана.

   Более того, паника вскрыла неспособность финансов, как унифицированного выражения бизнеса, обеспечить экономическую стабильность. Обманывая себя и общественность, магнаты верили в то, что создаваемая ими система не подвержена панике. После организации «Стального треста» Джон Б. Клафлин так сказал на обеде банкиров, где Дж. Пирпонт Морган был почетным гостем: «Когда такой человек, как господин Морган, стоит во главе огромной индустрии, ее не будут раздирать, как раньше, множество различных интересов, производство станет более плановым, а паника останется в прошлом».

   Однако паника 1907 года, всего шесть лет спустя, оказалась такой же острой, как и паники в 1857 и 1873 годах, которые случились еще до начала морганизации. Сама же морганизация, централизация промышленности и финансов, осуществлявших финансовый контроль над промышленностью, привнесли координацию и регулирование, но в большей степени это была координация контроля и регулирование прибылей, и лишь частично – унификация экономической жизни страны[15]. Производство и распределение товаров все еще определялось неустойчивым рынком, ценами и прибылями, все еще не регулируемыми с точки зрения равновесия производства и потребления, все еще конкурентными в борьбе за все большие и большие прибыли, а их последствиями были экономические бумы, депрессии и паники. Морганизация, общность интересов и контроль в значительной мере способствовали освобождению бизнеса от всяческих передряг, вызванных постоянными войнами пиратов друг против друга и безудержной конкуренцией, но они не могли предотвратить более серьезные, цикличные сбои бизнеса.

   Такая ограниченность финансовой централизации, да и самих финансов, проявилась в ее неспособности предотвратить панику. Моргану и другим банкирам удалось стабилизировать финансовую ситуацию. К концу 1907 года состояние Уолл-стрит снова было «нормальным», а стоимость ценных бумаг стабильной. Но эта финансовая стабилизация не вернула бизнесу процветание. В течение первых девяти месяцев 1908 года число банкротств увеличилось, а уровень производства снизился. Динамика возрождения бизнеса и процветания зависела от творческих сил производства и потребления, а не от финансовой централизации и контроля.

   Великие банкиры, в чьих руках оказался данный финансовый контроль, не планировали и не произвели никаких фундаментальных экономических изменений, большинство из которых происходило без их помощи. Они почти не участвовали в развитии железных дорог и пароходства, первая телеграфная линия была построена на ассигнования конгресса, а они оставались лишь слегка сопричастными к развитию сталелитейной, телефонной, электрической и автомобильной индустрии. Банкиры, по характеру их ведомственной функции, как правило, появлялись на предприятии, когда оно уже было создано и добилось успеха. Финансы несут регулирующую, но не созидательную функцию. Созидательной же является сама промышленность. Деньги, то есть финансы, помогают регулировать взаимоотношения между одной областью индустрии и другой, между производством и потреблением. В сфере же предпринимательства деньги приобретают верховную власть, узурпируют функцию регулирования производства и потребления, а морганизация, контролируя эти деньги, захватывает финансовый контроль над промышленностью. Данный контроль подразумевает определенную степень регулирования, но не обеспечивает процветания и не предотвращает паники. Для этого необходима более мощная унификация и социальный контроль за промышленностью.

   Хотя финансовые магнаты и не инсценировали панику 1907 года для сокрушения своих конкурентов и укрепления собственной власти посредством более широкой централизации и контроля, именно это и произошло.

   Паника сокрушила многие финансовые объединения, такие как «Морзе и Хайнц», а их холдинги приобрели выжившие. Банки консолидировались для увеличения своих ресурсов, престижа и власти. Хотя Джеймс Стилман ушел в отставку и уже не руководил банком «Нэшнл сити», его преемник, Фрэнк А. Вандерлип, продолжил его агрессивную политику экспансии, распространяя контроль банка над трастовыми компаниями и укрепляя его связи с наиболее крупными учреждениями в других городах. Гарриман, увлеченный созданием своей денежной власти, способной конкурировать с «Дж. П. Морган и К°», использовал огромные ресурсы «Юнион Пасифик» для разработки собственной системы финансовой централизации и контроля. Он потратил сто тридцать миллионов долларов на покупку ценных бумаг других железных дорог, занимал директорские посты в управлении двадцати семи железных дорог протяженностью тридцать девять тысяч триста пятьдесят четыре мили, включая контроль за двумя линиями, ведущими к Атлантике. Затем он перехватил «Эри» у дома Морганов. Следуя своим планам, Гарриман приобрел значительные интересы в «Гаранти траст компани» и «Эквитебл лайф ашуренс сосайети». Теперь, став самым мощным управленцем железных дорог, преследовавший империалистические планы в Азии и накопивший значительную финансовую мощь, Гарриман превратился в непосредственного и грозного конкурента Моргана. Однако конец Гарримана уже был не за горами. Его манипуляции с железными дорогами стали предметом правительственного расследования, которому «активно и открыто помогали непобедимые группировки на Уолл-стрит и практически такие же сильные враги в его собственном лагере». Более того, Гарриман не смог провести ведомственное оформление своей системы, как это сделал Морган. Все его достижения, похоже, носили личностный характер. Измотанный до предела, он умер в 1909 году, и вся система Гарримана рухнула вместе с ним.

   А в это время дом Морганов, триумфально вышедший из паники, продолжил консолидацию своей системы. Сразу же после окончания паники «Бэнкерз траст компани» Моргана поглотила «Траст компани оф Америка» (и «Меркантайл траст» в 1911 году). Через три месяца после смерти Гарримана Морган со своими соратниками скупил акции «Гаранта траст», а также холдинги «Мьючуал траст». Укрепив свой контроль над «Нью-Йорк лайф», Морган пошел дальше и в 1910 году купил контрольный пакет «Эквитебл лайф», заняв господствующее положение в трех крупнейших страховых компаниях. Под полным контролем дома Морганов «Гаранти траст», в котором Генри П. Дэвисон и Уильям Г. Портер (оба партнеры Моргана), а также Джордж Ф. Бейкер являлись доверенными лицами с правом голоса, а Дэвисон и Томас У. Ламонт – директорами, поглотил шесть других трастовых компаний. «Гаранти» и «Бэнкерз траст» стали первой и второй крупнейшими компаниями страны с общим ресурсом триста пятьдесят семь миллионов долларов.

   Контроль над более крупными финансовыми ресурсами означал более мощный финансовый контроль над промышленностью. В 1909 году «Дж. П. Морган и К°» провела реорганизацию «Чикаго грейт вестерн рэйлроуд», Морган и Бейкер стали двумя из трех голосующих доверенных лиц, а Чарльз Г. Стил – директором. Еще один партнер Моргана получил директорский пост в «Вестингхаус электрик компани» (реорганизованной Морганами после паники 1907 года), являвшейся конкурентом «Дженерал электрик», после чего была установлена общность интересов этих компаний. Дом Морганов расширил свое влияние на «Америкен телефон и телеграф компани», а Дэвисон стал одним из директоров. В период 1906–1912 годов Морганы выпустили на рынок ценных бумаг компании на двести девяносто девять миллионов долларов, которые в основном использовались для покупки независимых производителей и укрепления контроля над «Вестерн юнион».

   Тем не менее годы, последовавшие за паникой 1907 года, обозначившей конец конкретного периода, характеризовались скорее стабилизацией, чем экспансией. На бирже вновь процветали спекуляция и манипуляции. Временно цены на многие акции превысили уровень 1906–1907 годов, но депрессия бизнеса предотвратила какое-либо значительное спекулятивное движение. Финансовые авантюры почти прекратились, создание крупных объединений и акционерных обществ практически сошло на нет (за исключением попытки «Нью-Йорк, Нью-Хейвен и Хартфорд рэйлроуд» под управлением Моргана монополизировать средства транспорта Новой Англии). Отрезвленные паникой и ее последствиями, а также кампанией Теодора Рузвельта против «плохих богачей», финансы и крупный бизнес сконцентрировались на консолидации своих приобретений. Смерть Гарримана, единственного человека, способного оспорить превосходство Моргана (рапира против меча!), ликвидировала единственную угрозу системе общности интересов, которая теперь беспрепятственно процветала под эгидой дома Морганов.

   Банк «Нэшнл сити» теперь расширил сферу общности интересов дома Морганов, а «Стандард ойл», после ухода ее прежних агрессивных хозяев вынужденная отбиваться от нападок правительства, больше не желала сражаться за превосходство, удовлетворившись тем, что имела. Морган, казалось, вечный, все еще продолжал активные действия, но большинство других магнатов тех лихих времен либо уже умерли, либо ушли в отставку. Не осталось больше никого, кто бы мог оспаривать превосходство Дж. Пирпонта Моргана в системе финансовой централизации и контроля, над которой теперь возвышался дом Морганов, неоспоримый в своем величии (кроме правительства).

   К 1912 году система финансовой централизации и контроля Моргана четко проявилась во всех своих основных деталях.

   В основе этой системы лежал ведомственный контроль за финансовыми ресурсами, деньгами и кредитами. Посредством воутинг-трестов, владения акциями и взаимосвязанных директоратов «Дж. П. Морган и К°» контролировала три национальных банка (за исключением Первого национального), три трастовые и три страховые компании с крупными агрегированными ресурсами. («Дж. П. Морган и К°» держала депозиты на сто шестьдесят миллионов четыреста девяносто одну тысячу долларов. В период между 1902 и 1912 годами половина из семидесяти восьми корпораций, в тридцати двух из которых Морганы были представлены в директоратах, выставила на рынок ценные бумаги стоимостью один миллиард девятьсот пятьдесят миллионов долларов.)

   Обладая акциями, участвуя в воутинг-трестах и директоратах, «Дж. П. Морган и К°» доминировала в десяти крупных железнодорожных системах протяженностью сорок девять тысяч миль и поддерживала тесные финансовые связи с восемнадцатью другими железными дорогами, тремя корпорациями городского транспорта и одной компанией экспресс-почты (помимо контроля над «Интернэшнл меркантайл марин компани»).

   С помощью воутинг-трестов, владения акциями и участия в директоратах «Дж. П. Морган и К°» занимала ведущее положение в пяти крупных промышленных корпорациях – «Юнайтед стейтс стил», «Дженерал электрик», «Америкен телефон и телеграф», «Интернэшнл харвестер» и «Вестерн юнион». Кроме того, Морганы имели своих представителей в директоратах еще девяти промышленных корпораций и поддерживали тесные финансовые отношения с еще одиннадцатью (включая «Вестерн электрик» и «Америкен фрут»).

   В общем и целом партнеры Моргана занимали посты в семидесяти двух взаимосвязанных директоратах сорока семи крупнейших финансовых и другого рода корпорациях, ресурсы и капитализация которых составляли десять миллиардов долларов. Более того, дом Морганов полностью доминировал в «Бэнкерз траст», «Гаранти траст» и Национальном коммерческом банке, сотрудники и директора которых работали в более чем трехстах взаимосвязанных директоратах. Многие из них занимали различные посты в корпорациях, находившихся вне прямого контроля или влияния Моргана.

   Такой контроль со стороны дома Морганов лишь укрепляло его подразделение – Первый национальный банк. Четверо из его сотрудников участвовали в работе сорока шести директоратов в тридцати семи корпорациях, некоторые из них были взаимосвязаны, а другие независимы от прямого контроля Моргана. Морганы и их соратники представляли собой превосходное финансовое объединение и огромную силу, под контролем или влиянием которой находились корпоративные ресурсы или капитализация на сумму свыше восемнадцати миллиардов долларов.

   Джордж Ф. Бейкер, президент Первого национального банка, эффективная машина по производству денег и человек, возможно, в два раза богаче, чем сам Морган, выполнял одну из ведущих ролей в данной системе финансового контроля и централизации. Пренебрежение к общественному мнению этого наиболее секретного из мастеров делать деньги было почти таким же, как у Моргана.

   «Публики совершенно не касается, что я делаю», – говорил Бейкер.

   Из ста тысяч акций Первого национального Бейкеру и его сыну принадлежали двадцать пять тысяч, «Дж. П. Морган и К°» – четырнадцать с половиной тысяч, Генри П. Дэвисону и Томасу У. Ламонту – по тысяче акций каждому, а Джеймсу Дж. Хиллу – три тысячи девятьсот, при этом интерес Моргана был примерно таким же, как у Бейкера. Морган, Дэвисон и Ламонт были директорами Первого национального, а Морган еще и членом его исполнительного комитета. Будучи малоизвестным широкой публике, Бейкер обладал такой же властью, что и Морган, хотя всегда и с желанием гармонично работал под его управлением.

   Следующим за домом Морганов и его подразделениями шел банк «Нэшнл сити». Пятеро из его сотрудников занимали посты в тридцати двух директоратах двадцати шести корпораций. После паники 1907 года соперничество между Морганом и Стилманом значительно ослабло, и они установили более тесную общность интересов. Так, в 1909 году «Дж. П. Морган и К°» приобрела крупные холдинги в акциях «Нэшнл сити» (став крупнейшим акционером после Стилмана и его сына), а двумя годами позже «Нэшнл сити» приобрел крупные холдинги в Национальном коммерческом банке Моргана. Конкурентная борьба за превосходство преобразилась в межведомственное сотрудничество под общим предводительством дома Морганов.

   Взаимосвязанное объединение Моргана – Стилмана– Бейкера занимало в общем триста сорок один директорский пост в ста двенадцати ведущих финансовых и другого рода корпорациях, чьи общие ресурсы и капитализация составляли двадцать два миллиарда двести сорок пять миллионов долларов, а именно:

   Тридцать четыре банка и трастовые компании – 118 директорских постов, ресурсов на 2 679 000 000 долларов (13 % от всех банковских ресурсов).

   Десять страховых компаний – 30 директорских постов, ресурсов на 2 293 000 000 долларов (57 % от всех ресурсов страховых компаний).

   Тридцать две транспортные компании – 105 директорских постов, капитализация на 11 784 000 000 долларов, протяженность 150 тысяч миль.

   Двадцать четыре промышленные и коммерческие компании – 63 директорских поста, капитализация на 3 339 000 000 долларов.

   Двенадцать компаний коммунального обслуживания – 25 директорских постов, капитализация на 2 150 000 000 долларов.

   Другие инвестиционные дома, банки и трастовые компании создавали свои менее крупные объединения. В общем и целом сто восемьдесят человек, представлявшие восемнадцать финансовых учреждений Нью-Йорка, Бостона и Чикаго (включая «Дж. П. Морган и К°», филиалы и отделения Моргана, «Кун, Лоеб и К°», «Ли Хиггинсон и К°», «Шпейер и К°» и «Киддер, Пибоди и К°»), занимали семьсот сорок шесть директорских постов в ста тридцати четырех корпорациях, агрегированные ресурсы или капитализация которых составляла двадцать пять миллиардов триста двадцать пять миллионов долларов. Все они главенствовали в экономической жизни страны.

   В процессе централизации промышленности и финансов дом Морганов занимал ведущее место. В этой системе прослеживались определенные тенденции к контролю. Далеко не все взаимосвязанные корпорации контролировались так же строго, как Морган следил за делами «Юнайтед стейтс стил». Тем не менее в самой системе в целом, осью которой служил дом Морганов, наиболее важные аспекты деятельности постоянно находились под полным и пристальным контролем.

   В такой финансовой централизации и контроле не было ничего исключительно американского. В Европе, особенно в Германии, подобная централизация была гораздо шире. Пять или шесть крупных немецких банков осуществляли почти полный контроль за финансовыми ресурсами, регулировали развитие промышленности, определяли общую политику, национальную и международную, и главенствовали над правительством, с которым действовали в полном согласии. Более широкая финансовая централизация, которая имела место в Германии, Франции и Англии, явилась результатом действия трех факторов: промышленные и финансовые объединения не сталкивались с каким-либо существенным сопротивлением, империалистическая борьба требовала унификации и централизованного управления финансовыми ресурсами, и само правительство содействовало такой централизации промышленности и финансов.

   Финансовая централизация и контроль в 1912 году



   В противоположность этому, в Соединенных Штатах промышленные объединения и сопровождавшая их финансовая централизация и контроль сталкивались со значительным сопротивлением. Движения грейнджеров, популистов и Брайана превозносили мелкое производство и настаивали на возрождении конкуренции, в то время как подобные движения в Европе, как правило, принимали форму социалистического согласия с широкомасштабной промышленностью и предложений по ее социализации. Как бы там ни было, движение сопротивления не смогло предотвратить развитие финансовой централизации и контроля в Америке, но все же заставило их принять сравнительно свободные и не полностью ведомственные формы.

   Такая система общности интересов с особым уклоном на финансовую централизацию и контроль посредством ста восьмидесяти взаимосвязанных директоратов диспропорционально возвысила роль личности. В результате данная централизация выглядела как дело рук алчных финансистов. Но общность интересов означала нечто гораздо большее. Централизация была неминуемым продуктом развития широкомасштабного концентрированного капитализма, создававшего новые учреждения и функции, а классовое сопротивление и запреты правительства вмешивались в ход этой централизации, принимая полностью ведомственные формы. Во многих случаях, чтобы избежать юридических ограничений и антагонизма общественности, централизация принимала более свободные формы общности интересов и личностных отношений.

   Именно такие условия сделали возможным возникновение личной диктатуры Дж. Пирпонта Моргана. В любой системе, где взаимоотношения не полностью ведомственно оформлены, власть принимает более личностный характер, что содействует установлению диктатуры. Ведомственная по своей сути, система финансовой централизации и контроля частично основывалась на личностной общности интересов, в рамках которой Морган узурпировал власть. Он не был самым конструктивным из капитанов промышленности и финансов. В этом плане Уолл-стрит помещала его чуть ниже Гарримана и Хилла, но у Моргана было преимущество – он был финансистом, а финансы являлись центральной точкой всей этой системы. Он также не был и самым блистательным из финансистов. Бейкер и Стилман были почти равными ему. Преимущество Моргана заключалось в том, что он был управленцем, способным навязывать свою волю другим, пользуясь своим авторитетом, в то время как другие в большей степени зависели от ведомственной иерархии. И наконец, Уолл-стрит доверяла Моргану, как никому другому. Зависимость – неотъемлемая черта любой диктатуры.

   Основа и отличительная финансовая черта системы централизации и контроля Моргана состояла в развитии инвестиционных функций банков и других финансовых учреждений и в их проникновении в промышленность. Критики подобной централизации настаивали на разделении этих функций, утверждая, что банк должен ограничиться коммерческим бизнесом. Они не понимали, что интеграция промышленности и финансов вынуждает банки взять на себя выполнение инвестиционных функций.

   По закону национальным банкам не дозволялось напрямую заниматься инвестиционными банковскими операциями, но они все же делали это. Когда же правительство оспорило эту функцию, Первый национальный банк (в 1908 году) организовал отдельную компанию, «Ферст секьюрити компани», для проведения таких инвестиционных операций. Первый национальный выпустил акции этой новой страховой компании (на десять миллионов долларов), объявив о выплате ста процентов дивидендов. Оба этих учреждения имели одних и тех же директоров, президента, вице-президента, а кассир банка был доверенным лицом данной страховой компании. Организационное соглашение между Джорджем Ф. Бейкером, представлявшим доверенных лиц, и Дж. Пирпонтом Морганом, представлявшим акционеров, сделало банк и страховую компанию неразделимыми. В течение четырех лет «Ферст секьюрити компани» в дополнение к регулярной выплате от двенадцати до семнадцати процентов дивидендов аккумулировала дополнительные средства, равные сорока процентам ее собственного капитала. Идею, когда страховая компания, принадлежащая банку и неотделимая от него, проводила инвестиционные операции, запрещенные законом о национальных банках, в 1911 году перенял банк «Нэшнл сити», организовав «Нэшнл сити компани», акции которой на десять миллионов долларов обеспечивались банком, выплачивавшим акционерам сорок процентов дивидендов.

   Организация таких страховых компаний обеспечивала уход от юридических ограничений, наложенных на национальные банки, вызванный необходимостью дальнейшего развития индустрии и финансов. Широкомасштабная промышленность нуждалась в более широком и унифицированном банковском обслуживании, что привело к стиранию прежних различий между коммерческими и инвестиционными операциями. Корпоративным объединениям в условиях, когда их собственность и управление были разделены ввиду многочисленности акционеров, требовалось наладить контакты и единство друг с другом, что позволяло обеспечить финансовую централизацию и контроль. Система Моргана, действовавшая посредством сложного (если не полного) ведомственного механизма контроля за финансовыми ресурсами и корпоративной промышленностью, явилась отражением нового экономического порядка, концентрированного капитализма и его потребности в определенной степени единого управления. Тонко чувствуя тенденции нового порядка, финансы обеспечивали единство управления корпоративной промышленностью (поскольку общество в лице его правительства почти полностью отказалось от выполнения такой задачи).

   Вместе с тем, являясь необходимой в условиях концентрированного капитализма, эта система финансовой централизации и контроля имела и свои хищнические аспекты и недостатки, ограничивая возможности конкуренции мелкого предпринимательства. Отсюда и возникло противление этой развивающейся системе, дому Морганов и его подразделениям, как наиболее характерным представителям данной системы.



<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 3043


Возможно, Вам будут интересны эти книги: