Братство Розы и Креста

Дата: 23.08.2012 // Теги: тайные общества

Братство Розы и Креста

Своим происхождением общество Розы и Креста обязано двоим людям, из которых на самом деле существовал лишь один — шутник, чьи юношеские проделки по влекли за собой образование великой организации призывающей к сотворению добра и осуществляющей свою деятельность в глубочайшей тайне.
Согласно легенде, этот орден был учрежден молодым немецким аристократом, родившимся в 1378 г. Охваченный духовным рвением, Христиан Розенкрейц поступил в монастырь, решив посвятить жизнь благочестивым раз мышлениям и служению Богу. Однако выяснилось, что монашеская жизнь не удовлетворяет его духовные потребности. Тогда Розенкрейц покинул монастырь и направился в Святую землю, посетив Дамаск и Иерусалим. Где-то в своих странствиях он познакомился с арабскими мистиками, открывшими ему основы алхимии и предложившими (за сто лет до появления Мартина Лютера) новую форму христианства, в которой не было места для Папы Римского.
Вернувшись домой, Розенкрейц вместе с группой последователей основал тайную организацию, предназначенную для исследования оккультных сил, предоставляющую благотворительную помощь больным и нуждающимся и не связанную с папской католической церковью. Члены этой организации должны были странствовать по всему миру, соблюдая при этом полную анонимность, для чего им предписывалось знать языки, соблюдать нравы и носить одежды тех стран, в которых они осуществляют свою деятельность. Они давали обет хранить тайну ордена в течение ста лет, опознавали друг друга по особым символам, основными из которых были роза и крест, и ежегодно встречались на тайной штаб-квартире ордена — Обители Святого Духа (Sancti Spiritus). Чтобы обеспечить непрерывность деятельности ордена, каждому его члену предписывалось назвать своего преемника; это имя становилось известно лишь после смерти брата, выбравшего своего последователя.

Выбор розы и креста в качестве символов изначально породил множество толков. Была ли это просто игра слов, основанная на имени учредителя организации, или эти символы имели более глубокое значение? Роза символизировала молчание и тайну; изображенная на стенах помещений, где происходили тайные собрания ордена, она олицетворяла собой требование строго хранить от посторонних все, что происходит в этих стенах. Так возник термин «subrosa», означающий тайну или конфиденциальность. Равносторонний крест служил у древних алхимиков символом материального мира. В сочетании оба символа подразумевали, что орден занимается исследованием секретов алхимии и иных видов магии, а странствия ради помощи беднякам являются лишь средством для обмена информацией. Нельзя было не заметить связи этих знаков с символикой ранних гностиков, а впоследствии отмечалось, что и роза, и крест присутствовали на родовом гербе Мартина Лютера. Другие усматривали в розе и кресте вариации на тему красного креста — запрещенного ордена тамплиеров, что подтверждает предположение о том, что Розенкрейц и его последователи намеревались возродить это движение, обогатив его элементами древней каббалы.
На протяжении удивительно долгой жизни Розенкрейца — а он прожил 106 лет! — обо всем этом не было никаких разговоров. Современники не говорили о Христиане Розенкрейце, не осталось никаких документальных свидетельств как о нем самом, так и о последователях его христианского мистицизма. Это молчание продолжалось еще 130 лет после смерти Розенкрейца. Неужели основанное им общество настолько преуспело в маскировке своих целей и практической деятельности?
Впервые мир узнал о Розенкрейце и его организации в 1614 году, когда в Германии достоянием публики стал манускрипт под названием «Fama Fraternitatis, des Loblichen Ordens des Rosenkreutzes» — «Откровение братства высокочтимого ордена Розы и Креста» (или «Розового Креста»). Годом позже появилась вторая брошюра, дополняющая первую и повествующая, в частности, об обретении в 1604 г. могилы Розенкрейца. Через 120 лет, сообщалось в книге, тело основателя ордена, рядом с которым в гробу лежало несколько книг и украшений, оставалось «целым и нетленным».
Подобно ежегоднику Мужского клуба, третье издание на ту же тему появилось через год в Страсбурге под вызывающим названием «Di Chymische Hochzeti Christiani Rosenkreuz» («Химическая свадьба Христиана Розенкрейца»). В этой книге имеются многочисленные ссылки на тамплиеров, вследствие чего она тут же была осуждена католической церковью. «Химическая свадьба» написана от имени самого Розенкрейца и описывает его присутствие на бракосочетании мистических короля и королевы. В великолепном замке новобрачные отмечают это событие странной церемонией, включающей убийство и возрождение к жизни избранных гостей, с использованием таинственных обрядов древних алхимиков.
В то время как две предыдущие публикации вызвали среди публики разве что сдержанный интерес, «Химическая свадьба» явилась подлинной сенсацией. Вскоре общества Розы и Креста появились по всей Европе, в их списках присутствовали самые знаменитые люди, в том числе такие выдающиеся деятели английской науки, как Френсис Бэкон, Роберт Бойль и математик и мистик Джон Ди. Эти трое основали Королевское общество, в числе президентов которого были самые крупные ученые, такие, например, как Кристофер Рен, Сэмюэль Пепис и Исаак Ньютон. Это общество существует до настоящего времени и занимает в Великобритании то же положение, что и академии наук во многих странах.

Связь Бэкона с обществом Розы и Креста послужила поводом для многочисленных спекуляций относительно его жизни и влияния розенкрейцеров на литературу. Этот англичанин, родившийся в 1561 г., стал блестящим ученым, во многом опередившим свое время, и видным государственным деятелем. Король Яков I назначил его генеральным прокурором, а позднее сделал лордом-канцлером. Король даже доверил Бэкону столь ответственное дело, как заключительную редакцию англоязычной версии Священного Писания. Этот перевод, известный как Библия короля Якова, в настоящее время используется во всех странах, где говорят по-английски.
Ученых, занимающихся исследованием тайных обществ, глубоко занимают два эпизода из жизни Бэкона. Он был вынужден оставить государственную службу после того, как против него выдвинули обвинение в потворстве подкупу чиновников. Впоследствии распространилось мнение о том, что обвинение было необоснованным и Бэкон пал жертвой борьбы за власть между королем Яковом I и Палатой общин. Недоказанность вины Бэкона и окружающий его ореол мученика политических интриг придают еще больше таинственности этим событиям, подкрепляя, в частности, гипотезу о том, что ни сам Бэкон, ни Уильям Шекспир не были на самом деле теми, кем казались. Как бы там ни было, после вынужденной отставки, случившейся в 1621 г., Бэкон наряду со своим столь же знаменитым современником Галилео Галилеем уделял основное внимание попыткам опровержения общепризнанной аристотелевой логики и замены ее дедуктивной аргументацией. Интеллект этого человека, судя по всему, не знал и не хотел знать никаких ограничений.
Второй более любопытной стороной, связывающей его с розенкрейцерами, является, по столь же распространенному мнению, предполагаемая взаимосвязь с Шекспиром. Немногочисленная, но убежденная группа ученых давно уже утверждает, что Шекспир не мог создать приписываемые ему произведения без помощи соавтора, более образованного, более одаренного и более плодовитого в литературном плане, нежели он сам. В Стрэдфорде-на-Эйвоне, утверждают они, Шекспир никак не мог бы обрести те культурные богатства, которые позволили бы ему написать его знаменитые пьесы и стихи. Более того, утверждают они, родители Шекспира были неграмотными, а их сын, согласно источникам, не проявлял никакой склонности к учению. Откуда же Шекспир приобрел знание французского, итальянского, испанского и датского языков, не говоря уже о классической латыни и греческом? — вопрошают скептики, ссылаясь на современника Шекспира Бена Джонсона, заявлявшего, что Шекспир «кое-как знал латынь и еще меньше — греческий». Они указывают также на несколько образцов почерка Шекспира, сравнивают все его сохранившиеся автографы и утверждают, что «этот человек был неопытен в обращении с пером и, очевидно, или копировал свою подпись, или его рукой при письме водил кто-то другой».

Эти сведения приводятся здесь не для участия в дискуссии о том, кто же являлся истинным автором пьес и сонетов, составляющих драгоценную сердцевину английской литературы, а лишь для демонстрации степени углубленности в вопросы многих исследователей, пытающихся отыскать свидетельства неких тайных вторжений в повседневную жизнь. Их также можно принять в качестве иллюстрации к измышлениям по поводу того, что нашей жизнью манипулируют скрывающие свое существование группировки.
Литературоведы имеют свои объяснения для многих неразрешенных вопросов о жизни и творчестве Шекспира, но теоретики тайных заговоров делают упор именно на интересующие их аспекты. Основываясь на наличие таинства в философии розенкрейцеров, они утверждают не только, что именно Бэкон создал все произведения, приписываемые Шекспиру, но и что крупнейший в английской культуре литературный массив, принадлежащий одному автору, на самом деле является средством для вербовки в орден розенкрейцеров.
Шекспир, как утверждают они, выступал в роли прикрытия для Бэкона - легковерный или же сознательный партнер в деле внедрения идей и принципов розенкрейцерства в английскую культуру. В огромной библиотеке Бэкона, по их словам, имелись все источники цитат и исторические анекдоты, вдохновлявшие барда с берегов Эйвона на создание пьес, причем многие из источников при жизни Шекспира не переводились на английский язык. И пьесы создавались и ставились в театре не ради развлекательных или коммерческих целей, а в качестве информационных единиц, посредством которых осуществлялась связь между членами ордена. По крайней мере, такое мнение бытует в определенном кругу исследователей.
Так неужели величайшие произведения английской литературы всего лишь комплект конвертов, в коих хранятся глубоко зашифрованные послания? Рассмотрим некоторые аргументы, выдвигаемые для подтверждения этой точки зрения.
— Каждый член ордена розенкрейцеров имеет определенный номер. Сэр Френсис Бэкон проходил в списках под номером 33. В 1-й части пьесы «Генрих IV» имя Френсис появляется на одной странице 33 раза.
— В пьесах часто встречаются акростихи, связанные с Бэконом. Например, в словах Миранды, героини «Бури» (1-й акт, 2-я сцена):

You have ofte
Begin to tell me what I am, but stopt
And left me to a bootless Inquisition
Concluding, stay: not yet.

— Слово hog (боров) часто встречается именно на 33-й странице рукописей различных шекспировских пьес.
— В качестве водяных знаков на произведениях Шекспира используются символы розенкрейцеров и масонов, в том числе роза и крест, урны и виноградные гроздья.
— Ошибки пагинации, встречающиеся в старинных изданиях Шекспира, выполненных разными типографами, являются ключами к бэконовским шифрам. Как правило, ошибки связаны со страницами, имеющими в своих номерах числа 50, 51, 52, 53 и 54. Например, в обоих изданиях 1-го и 2-го фолиантов страница 153 пронумерована числом 151, а страницы 249 и 250, соответственно, 250 и 251.
— Декоративные элементы (буквицы, заставки и проч.) в изданиях произведений Шекспира содержат символы розенкрейцеров.
Подобных примеров можно привести множество.
Но почему, если даже согласиться, что в данном предположении присутствует доля истины, Бэкон и его сподвижники предприняли такой сложный и труднопостижимый способ, зачем понадобилось использовать недоучку и бездарность Шекспира (если он и впрямь был именно таким) и какие за всем этим могут крыться черные замыслы? И как удалось Бэкону создать все пьесы и стихи, приписываемые Шекспиру, одновременно работая над трудами, увидевшими свет под его именем (их также очень немало), и редактируя Библию короля Якова? Мэнли П. Холл, автор свода трудов о древних оккультных традициях и знаниях античности, предлагает следующее объяснение:
«Бэкона следует считать не просто человеком, но, скорее, связующей фигурой между незримой организацией и миром, который никогда не мог отличить вестника от сообщения, распространяемого последним. Это тайное общество, заново открывшее забытые знания веков и опасающееся, что эти знания могут быть вновь утрачены, увековечило его двояким образом: 1) созданием организации (масоны), посвященным членам которой знание было открыто в форме символов; 2) воплощение его таинств в современной литературе посредством хитроумно составленных шифров и загадок».
Зачем нужны такие таинственность и сложность?

Холл приводит довод:
«Имеется свидетельство о существовании группы мудрых и просвещенных братьев, которые приняли на себя ответственность за публикацию и сохранение для будущих поколений избранных тайных книг древних народов вместе с некоторыми иными документами, которые они подготовили сами. Будущие члены братства смогут не только распознать эти книги, но и мгновенно выделить значимые страницы, слова, главы или разделы в этих книгах, в чем поможет специально созданный символический алфавит из иероглифических знаков. Посредством определенного ключа, зная порядок, немногочисленные проницательные посвященные смогут обрести то знание, посредством которого человек поднимется до «просветленной» жизни.
Возможно. Но остается еще небольшая проблема, касающаяся происхождения писаний розенкрейцеров и их авторства.
В самый разгар ажиотажа в связи с выходом в свет книг Розенкрейца и возникновением общества, в которое все маломальски видные люди стремились войти на правах учредителей, возродителей или хотя бы рядовых членов, лютеранский пастор Иоганн Валентин Андреа сделал потрясающее признание: это он написал «Химическую свадьбу» и две предшествовавшие брошюры. Вся история розенкрейцеров оказалась мистификацией, затеянной Андреа, чтобы посмеяться над алхимией и ее приверженцами, но вышедшей из-под контроля.
Христиан Розенкрейц никогда не существовал, не ездил в Палестину в поисках мистических тайн древних арабов, никогда не основывал тайного ордена и, как из всего этого следует, не был погребен после смерти, наступившей в возрасте 106 лет. Не было найдено и тело, оставшееся целым и нетленным после того, как пролежало в гробу 120 лет. И он сам, и его похождения были детищем воображения Андреа, и ничем иным. Он написал «Fama...» ради шутки, а когда эту шутку многие восприняли всерьез, добавил к ней вторую брошюру и «Химическую свадьбу».

Круг замкнулся. Андреа действительно обладал репутацией дерзкого шутника; еще в юности его не допустили до выпускных экзаменов, когда поймали за приколачиванием пасквиля к двери канцлера университета. Не получив степени, он провел несколько лет в странствиях по Европе, затем вернулся к занятиям и в возрасте 28 лет успешно написал литургическую диссертацию. После признания Андреа в том, что он выдумал Розенкрейца и его организацию (в духе современного нам мистико-детективного романа), публика обратила внимание на то, что в фамильном гербе шутника появились новые элементы — роза и крест. Так можно ли было в чем-то сомневаться? Андреа сам выступал как пламенный приверженец нового ордена. И у людей начал заходить ум за разум. Пусть он признался в мистификации, но разве не может оказаться мистификацией и само его так называемое «признание»? Разве не мог он написать эти книги, чтобы возбудить в обществе интерес к поискам эзотерических тайн и благотворительности? Даже если история жизни Розенкрейца выдумана, в ней все же раскрылась перед широкой публикой идея, способная принести пользу миру, сформировалась философия, открывающая путь к духовному просветлению и обретению духовных ценностей. Согласно одному из предположений, Андреа заявил, что лига существует, рассчитывая, что кто примет провозглашенные принципы, создадут ее. И ее создали. Так о чем же говорить?
А дебаты все же продолжаются. Даже если, что представляется вполне вероятным, история Христиана Розенкрейца и его последователях, скрывавшихся на протяжении долгих десятилетий, и была целиком и полностью порождена воображением Андреа, не значило ли это, что идея, пусть даже в пародийной форме, появилась как раз тогда, когда в ней возникла общественная потребность? Но что именно вдохновило его на мистификацию? Не исключено, что ответ напрямую связан с костром, устроенным утром 17 февраля 1600 г. на римской Площади цветов. На этом костре был сожжен после восьмилетнего заключения и пыток отлученный от церкви еретик, бывший доминиканский священник, ученый и мистик Джордано Бруно.
Бруно, одна из наиболее загадочных и интересных личностей в европейской истории, был, как сказали бы сейчас, экстремистом в духовных вопросах, мятежником, добивавшимся права на свободу исследования вопросов духовности и бытия без ограничений, налагаемых церковью. Он много путешествовал по Европе, посетил Англию, где был принят при дворе королевы Елизаветы I. Полет фантазии и широта мышления Бруно завели его в неисследованные доселе области, которые многочисленные римские папы объявили запретными. Отвергая алхимию и суеверия оккультизма, Бруно доверял лишь углубленному познанию и своим дедуктивным логическим построениям. Он воспринимал вселенную как бесконечное пространство, в котором обитают различные формы жизни. Он уточнил гелиоцентрическую концепцию Коперника. Он также много сделал для разработки теории и практики статистического анализа, сформулировал идею социальной помощи нуждающимся и занимался исследованием таких понятий, которые в 16-м столетии были совершенно непонятны для ученых, клерикалам казались прямым богохульством, но сегодня общеприняты и известны каждому не слишком отстающему школьнику.
Труды Бруно получили широкое распространение, чему немало способствовала его мученическая кончина, особенно в протестантских странах, где теория Коперника и многие другие концепции можно было распространять и изучать без боязни преследования со стороны инквизиции. Андреа, восторженного поклонника Бруно, могло вдохновить энергичное отрицание доминиканцем алхимии как серьезной науки, равно как и идея широкой благотворительности, осуществляемой вне зависимости от церкви. Если рассматривать «Химическую свадьбу» как осмеяние алхимии с позиций Бруно, а розенкрейцеровскую концепцию благотворительности без помощи и благословения церкви как выражение философии Бруно, можно дать вполне убедительный ответ на вопрос об источнике вдохновения Андреа.

Как бы там ни было, под влиянием Бруно или нет, розенкрейцеровские концепции продолжали быстро развиваться и после смерти Андреа в 1654 г. благодаря сочетанию извечной привлекательности мистики и новому изобретению механиков — печатному станку.
Христиане, тамплиеры, гностики, друиды и ранние каббалисты распространяли свои воззрения в древней изустной традиции, подкрепляемой крайне ограниченным размножением переписанных от руки трактатов. Розенкрейцеры первым из подобных обществ начали использовать в своих интересах изобретение Гуттенберга, позволяющее дешево и быстро изготовить тысячи копий своих трактатов. В течение нескольких лет после появления «Химической свадьбы» эта книга неоднократно перепечатывалась, переводилась на другие языки и таким образом разошлась по всей Европе. Эффект воздействия печатного слова никак нельзя было сравнить с бытованием самых различных философских теорий до Гуттенберга. Одно дело услышать нечто вроде волшебной сказки, заговорщицки, вполголоса излагаемой прохожим незнакомцем, и совсем другое - прочитать тот же самый рассказ, не искаженный неизбежными ошибками и дополнениями вестника, напечатанный четкими буквами на страницах переплетенного тома.
Интерес к книгам подогревала их сенсационность. Расходились они в самом образованном и самом привилегированном слое общества, и внимание со стороны аристократии быстро легитимизировало движение, созданное обманным путем.
Прилив новообращенных сторонников в организацию, исповедующую свободную философию, шел так сильно и быстро, что движение начало одновременно впитывать верования других групп и делиться на конкурирующие секты, каждая из которых утверждала, что является единственным истинным братством «Fama...». Герметисты, гностики, пифагорейцы, маги, платонисты, алхимики и последователи Парацельса - все они собирались немногочисленными кружками под эгидой розенкрейцеров, входя в более крупные, объединенные на более широких принципах группы. В ходе сращивания философий розенкрейцеров и масонов примерно к 1750 г. появились и раскольники - фракции Сент-Жермена, Калиостро, Шропфера, Воллнера и другие порвали с главным направлением. На протяжении следующих ста лет некоторые руководители британского и американского масонства создали «колледжи» масонского общества розенкрейцеров. Те же розенкрейцеры, которые не вступили в альянс с масонами, стали именовать свою организацию «Братством света».

Смешение с другими течениями и раскол в собственных рядах могли бы привести к постепенной гибели организации розенкрейцеров, но она, напротив, смогла если не увеличить свою численность, то расширить географическое распространение. Основной прирост в период с 1850 по 2000 г. происходил в США под влиянием таких персон, как Джордж Липпард, умело использовавший любопытную и подчас парадоксальную историю ордена для создания красочного и харизматического образа розенкрейцеров.
Если считать его биографию, обнародованную розенкрейцерами, достоверным источником, то окажется, что даже такие фразы, как «не по годам развитой», «скороспелый талант» и тому подобные, не могут по достоинству охарактеризовать этого человека. Закончив Уэслианский методистский колледж в возрасте 15 лет, этот юноша из Филадельфии решил, что проповедник, ведущий не более комфортабельную жизнь, нежели та, которую вел Христос, просто-напросто шарлатан. Не желая умножить собой ряды шарлатанов, Липпард поступил на юридический факультет, где его учителем стал будущий генеральный прокурор Пенсильвании. Проведя четыре года в среде юристов, Липпард, похоже, убедился в том, что люди этой профессии очень близки к религиозным деятелям. Осознав, что юридическое сословие пропитано до мозга костей цинизмом, Липпард решил, что его призванием является журналистика, и начал писать романы и документальные исторические повествования для известной газеты «Сэтердей ивнинг пост».
К тому времени у него все еще сохранялись юношеские представления об абсолютности морали, и в 1847 г., двадцати пяти лет от роду, он сделался розенкрейцером, для того чтобы сражаться со злом, имеющимся в жизни, в том числе с американским рабовладельческим строем. Позднее он создал Братство Союза, тайную ветвь движения, цель которого состояла в распространении основных принципов розенкрейцеров среди самой широкой публики.
За свою короткую жизнь — он прожил всего тридцать четыре года — Липпард издал более дюжины книг. Он дружил с такими талантливыми людьми, как Хорас Грили и Эдгар Аллан По; эта дружба, вероятно, нашла проявление в мистическом романтизме творчества последнего. О романтических склонностях Липпарда свидетельствует и его глубокое пристрастие к одиноким прогулкам по берегам реки Виссахикон; даже его бракосочетание свершилось на берегу этой реки под лучами восходящего солнца. Однако главным достижением Липпарда является успешная пропаганда учения розенкрейцеров, оказавшего немалое влияние на ход американской истории.
Согласно документам из архива розенкрейцеров, Липпард, вскоре после вступления в орден розенкрейцеров, познакомился с будущим президентом США Авраамом Линкольном и якобы убедил его выступить против рабства. Если это верно, — Линкольн и Липпард на самом деле могли встречаться друг с другом, но лишь розенкрейцеры утверждают, что Липпард оказал влияние на мировоззрение и действия будущего президента, — значит, шутка Андреа действительно изменила мир.

Современник Липпарда Паскаль Беверли Рэндольф также был знаком с Линкольном и оказал еще более заметное влияние на деятельность розенкрейцеров в США. Биография Рэндольфа содержит все драматические особенности романтической повести XIX века, достойной экранизации в Голливуде. Рэндольф, в жилах которого, по не полностью достоверным сведениям, смешалась кровь испанцев, индийцев, французов, континентальных азиатов и даже «мадагаскарских королей» (он яростно отрицал слухи о том, что является плодом связи афро-американского раба и белой владелицы плантации), жил в нью-йоркской богадельне, где его нашли и усыновили неудавшаяся актриса и ее муж. Если Липпарда постигло разочарование в жизни после общения со священниками и юристами, для Рэндольфа травмирующим оказался опыт жизни в семье. Он позднее утверждал, что видел своими глазами, как муж заставлял жену торговать своим телом, чтобы таким образом пополнять семейный бюджет. «Вот так, не достигнув еще десятилетнего возраста, — писал Рэндольф, — я глубоко познал теневые стороны человеческой природы... к пятнадцати годам я получил столько пинков и затрещин, что их должно было хватить на всю жизнь».
Проведя несколько лет в скитаниях по миру (за это время Рэндольф стал опытным журналистом), он заинтересовался движением розенкрейцеров. Он вступил в орден в Германии, откуда в 1851 г. вернулся в США, где, как и Липпард, был представлен Линкольну. В отличие от Липпарда, Рэндольф никогда не претендовал на роль учителя Линкольна, убедившего последнего выступить против рабства, но известно, что между этими людьми сложились довольно тесные отношения. Больше того, Рэндольф даже получил приглашение сопровождать тело убитого Линкольна в Иллинойс, но был вынужден отказаться от этой чести из-за своей афро-американской внешности.

Вскоре после этого Рэндольф был удостоен титула Великого магистра ордена Розы и Креста западного мира в немецкой юрисдикции. Основанное им «Братство Розы и Креста» явилось истинным центром розенкрейцерства в Америке. Остаток жизни он посвятил распространению розенкрейцерских идей о достижении высшей мудрости при помощи древней мистики и написанию книг — множества книг. Историки розенкрейцерства утверждают, что им было написано свыше двадцати пяти книг и брошюр, большинство которых посвящено восхвалению общества Розы и Креста и направлено на привлечение к нему новых сторонников обещанием любви, здоровья и, конечно, доступа к мистическим и оккультным тайнам. Броскими названиями, такими, как «На дружеской ноге с мертвецом» (1861), «Любовь и ее потаенная история» (1869) и «Зло, проистекающее от привычки к табаку» (1872), Рэндольф сумел привлечь множество читателей, которые без этих рекламных шагов вряд ли заинтересовались бы возможностью углубиться в восточный мистицизм и средневековые оккультные практики.
Финал жизни Рэндольфа оказался почти столь же трагичным, как и у Линкольна. В 1872 г. его арестовали по обвинению в преступной пропаганде «свободной любви» и безнравственных поступках. На суде выяснилось, что обвинение было сфабриковано деловыми партнерами, желавшими заполучить права на издание его книг. Хотя в конечном счете Рэндольфа оправдали, он так и не смог оправиться от перенесенного унижения и вскоре застрелился. Прожив всего сорок девять лет, Рэндольф успел превратить орден розенкрейцеров во влиятельную организацию, распространившуюся по всей стране, и придать ему жизненный импульс, действовавший на протяжении всего следующего столетия.
Рэндольфу удалось вывести орден розенкрейцеров на такой уровень, что он по численности уступал только масонской организации, но он не смог преодолеть стремления к расколу, присущего обществу с самого начала. Каждая обособлявшаяся группа декларировала собственную систему верований и налагала на членов собственные ограничения. Вариации зачастую обуславливались различиями национальных культур, и к началу 1900-х гг. американское розенкрейцерство образовало особую ветвь, заметно отличающуюся от того, что существовало в других странах.

Каждая из различных организаций претендовала на то, что именно в ней в чистоте соблюдаются все принципы учения. Это «Братство Розы и Креста», созданное самим Рэндольфом, «Общество розенкрейцеров в Союзных Штатах» (SRICF) — меньшая по масштабу группа, которую создавали английские и шотландские масоны и куда принимают лишь членов масонских лож, «Американское общество розенкрейцеров» (SRIA), в свою очередь отколовшееся от SRICF и принимающее в свой состав не только масонов, «Товарищество розенкрейцеров», созданное в калифорнийском городке Оушенсайде и занимающееся астрологическим и оккультным просвещением по почте, «Розенкрейцеровская антропософская лига», провозглашающая своей целью исследование оккультных законов природы ради того, чтобы человечество «смогло достичь самоосознанного бессмертия», являющегося венцом эволюции, «Международная школа золотого Розенкрейца» (Lectorium Rosicrucianum), американское подразделение голландской организации, целью которой является распространение учения ее основателя Дж. Ван Риджкенборга, Общество «Ausar Auset», в состав которого входят исключительно афро-американцы, и, конечно, «Древний мистический орден Розы и Креста» (AMORC /ДМОРК). Из них наиболее многочисленным и активным является ДМОРК, хранящий изначальные традиции «истинных верующих». Его основатель Харви Спенсер Льюис провел большую часть жизни в реальных и духовных путешествиях. Льюис, родившийся в Нью-Йорке в 1883 г., проводил оккультные исследования на родине, во Франции и Флориде и в конце концов осел в Сан-Хосе, близ Сан-Франциско. В комплекс штаб-квартиры ДМОРК в Сан-Хосе входят университет Розы и Креста, планетарий, научная библиотека розенкрейцеров, но самым заметным объектом является Египетский музей, привлекающий наибольшее количество туристов.
Исходя из разветвленности структуры, ДМОРК с полным основанием провозглашает себя крупнейшей в мире розенкрейцерской общиной. Отказываясь обнародовать свою численность, данная организация все же сообщае то том, что ее ложи имеются в 90 странах мира, проводит ежегодные съезды и издает два журнала - один для широкой публики («The Rosicrucian Digest») и второй, предназначенный только для членов общества («The Rosicrucian Forum»).
ДМОРК прилагает большие усилия к тому, чтобы его воспринимали не как религиозную организацию, а как «некоммерческую образовательную благотворительную организацию», помогающую своим членам «...лучше понять мистические принципы, лежащие в основе их собственных религий и философских верований». Орден утверждает, что его члены — это «...практичные люди, которые верят в прогресс, общественный порядок и саморазвитие... [Они] осуждают любое беззаконие, ... стремятся возвысить человеческое самоуважение [и] учат ... должному и лояльному уважению к женщине [sic], законам, обществу и миру». В такой клуб, пожалуй, с удовольствием вступил бы и сам Джон Уэйн.
Далее описание становится все возвышеннее и возвышеннее. Духовно зрелые члены ДМОРК должны обладать тремя достоинствами: чистотой в жизни — «быть зрелыми, сильными, но незапятнанными», обладать стремлением «проникнуть в тайны природы» и готовностью «пожертвовать собственным развитием, чтобы помочь другим продвинуться по своему пути».
Похоже, во всем этом непрерывном расколе и борьбе за первенство совершенно не остается места самой системе верований розенкрейцеров. Но дело в том, что такой системы на самом деле не существует.

Розенкрейцеры никогда не испытывали затруднений, когда от них требовалось идентифицировать идеализированные личностные представления и ценности, но они никогда не выдвигали чего-либо наподобие сформулированного кредо или доктрины, утверждая, что предлагают не решение, а поиск. В программных документах ДМОРК говорится:
«Мы не предлагаем ни системы веры, ни догматических установлений, а только личное практическое отношение к жизни, которое каждый ученик должен постигнуть и практиковать на собственном опыте. Обучение у нас не преследует цели указать вам, что вы должны думать, — мы хотим, чтобы вы научились думать самостоятельно. Мы лишь предоставляем средства, которые обеспечат вам эту возможность».
Пожалуй, стоит отнести к необычным качествам такую черту розенкрейцерства, как подчеркнутая скромность. Другие организации стремятся привлекать к себе общественное внимание - например, современные американские храмовники, — но розенкрейцеры предпочитают анонимность. Рубен Суинберн Клаймер, который занял пост Великого магистра розенкрейцеров еще совсем молодым — 27 лет от роду, — и издал несколько книг, исполняющих роль манифеста розенкрейцеров, утверждает: «Истинный розенкрейцер не позволяет себе глупостей наподобие тайных сигналов в виде особых жестов или рукопожатий, празднеств, тщеславной демонстрации богатства... или бессмысленных ритуалов. Напротив, розенкрейцер — это такой человек (неважно, мужчина или женщина), который молча выполняет свою работу и сдержан в речах (не допускает хвастовства: «Я розенкрейцер!»). Он также хорошо делает свое дело, он всеобщий слуга и помнит, что «сила в совершенстве, а не в знании»».
Чтобы не перепутать ценности розенкрейцеров с ценностями масонов, Клаймер объясняет: «В отличие от масонов, розенкрейцеры не носят ни особых колец, ни (подобно некоторым тайным орденам) знаков в виде розы и креста, не имеют никаких других признаков, которые выделяли бы их в обществе. Истинные розенкрейцеры не стремятся к известности. Они предпочитают учиться и работать, а не маршировать торжественным парадом перед любопытствующей публикой». И Клаймер проводит меткую аналогию: «золотая монета очень тихо странствует по всему миру, зато фальшивая монета, где ни обнаруживается, вызывает много шума; точно так же обстоит дело с фальшивыми розенкрейцерами».

Без сомнения, добросовестный труд на пользу общества и пребывание под покровом скромности — это похвальные качества. Но такая позиция имеет один серьезный недостаток. Если ваши добрые дела творятся в тайне, то мир не видит никаких свидетельств того, что вы занимаетесь благотворительностью. И, учитывая склонность публики отождествлять скрытность со злом, можно добиться противоположного эффекта: вместо одобрения заслужить подозрение.
Как бы розенкрейцеры ни стремились убедить всех, что все члены ордена являют собой воплощение морального совершенства, стремятся исключительно к развитию чистой духовности и с величайшей скромностью творят добро, таинственность, которой они сами себя окружают, естественным образом опровергает часть этих достоинств.
В выпуске «Rosicrucian Digest» за 2005 г. Свен Йоханссон, представленный как Великий магистр ложи англоязычной юрисдикции для Европы и Африки, перечисляет «семь элементов мистического развития». (В самих элементах какую-либо мистику усмотреть невозможно. Согласно Йоханссону, к их числу относятся воображение, концентрация, визуализация, медитация, размышление, психическое соучастие и культивирование опыта Бога, причем Бог определяется как «величайшая и самая всеобъемлющая реальность сущего».)
Длинная, многословная и путаная статья Йоханссона, как сообщается читателям, представляет собой выдержки из выступлений великих магистров и императора на конференции, посвященной миру во всем мире. Первоначально планировалось издать эти выступления полностью в виде книги, но, «поскольку в некоторых из выступлений содержится информация из монографий высшего уровня», было решено не обнародовать их полного содержания.
Зачем нужна такая секретность? Может быть, «монографии высшего уровня» слишком сложны для среднего читателя? Или же великие магистры собираются на свои съезды, чтобы обсуждать различные стороны жизни в ордене и за его пределами в таких аспектах и с таких позиций, которые лучше скрывать от широкой публики?

Просмотров: 12402

Источник: http://secretorder.ru/bratstvo_rozy_i_kresta.html