А.Л.Никитин.   Эзотерическое масонство в советской России. Документы 1923-1941 гг.

Дело ленинградских масонов 1926 г.

Первым и, пожалуй, одним из самых серьезных прорывов «масонской» (на самом деле — парамасонской) темы в советской России стала публикация В.С.Брачевым документов, почерпнутых из архивно-следственного дела № 12517 в 2-х тт. по обвинению Г.О.Мебес и др. 1926 г., хранящегося в АУФСБ РФ по ЛО (первоначально — дело № 188/296 по обвинению гр. Астромова-Кириченко Б.В., начато 31.01.26 г.)1. Последующие публикации автора, расширявшего и углублявшего свои исследования2, не только ввели в научный оборот большое количество неизвестных или малоизвестных имен петербургских эзотериков, но и позволили поставить ряд весьма важных вопросов, в том числе об эзотерическом масонстве как таковом, до тех пор почти целиком заслоненным «кадетским» или политическим масонством, которое традиционно разрабатывалось историками3.

Особое значение при обращении к делу Астромова-Мебеса имело открытие Брачевым для исследователей двух «знаковых» фигур российской эзотерики первой четверти XX века — Григория Оттоновича Мебеса (ГОМа), который был не только автором «Энциклопедии оккультизма», вышедшей в 1912 г. и служившей настольной книгой для каждого сколько-нибудь серьезного тайноведа в России, но и родоначальником Автономного разряда мартинизма русского послушания, окончательно разорвавшего связь этого направления с масонством4, и Бориса Викторовича Астромова-Кириченко, обладавшего скандальной репутацией, однако именно по этой причине оказавшегося гораздо более важным «проводником» по современному ему миру оккультистов для позднейших исследователей.

Собственно говоря, тот налет скандальности, с которого начинается следственное дело Астромова, содержащийся в показаниях его тещи, О.Е.Ивановой-Нагорновой, бывшей подруги Г.О.Мебеса, составляет особую ценность для исследователя, поскольку с первого шага вводит в частную жизнь ленинградских оккультистов, предстающих перед читателем без какого-либо мистического или героического ореола. Перед следователем СОЧ ПП ГПУ по ЛО, а, стало быть, и перед нами, раскрывается повседневная жизнь этих, по большей части «бывших людей», как тогда выражались, наполовину или целиком безработных, вынужденных ютиться в «уплотненных» квартирах, жить случайными заработками, постоянной продажей вещей и т.д. Отсюда и разыгрывающиеся драмы из-за «серебряных ложечек», романы одиноких мужчин и женщин, наркомания и поиски выхода из этой жизни, над которой царит постоянный досмотр органов ОГПУ. Эзотерика, оккультизм, занятия магией, посвящение в очередную степень, открытие новых лож, игра в символы, чтобы через это все вырваться из обыденной жизни и (а вдруг?) прорваться в какие-то иные измерения за ее видимую оболочку, — вот чем пытаются занять себя люди, ощутившие себя узниками судьбы.

Безусловно, на этом фоне Астромов-Кириченко, действительно глубоко преданный романтизму масонства, его знаниям и символам с особой страстностью и фанатизмом (не стоит забывать о его контузии во время русско-японской войны!), оказывается весьма примечательной фигурой. В отличие от окружающих его людей, он не играет в масонство, а действительно живет его идеями, его ритуалами, и каждый предмет, находящий свое место в этом ритуале, будь то древний подлинный масонский меч, предметы меблировки, участвующие в обстановке ложи, рукописи, значки, калетки (ритуальные черные шапочки мастера) и другие такие же предметы оказываются для него подлинно священными. И в этом плане нет ничего более ошибочного, чем низведение попыток легализации масонства Астромовым через ОГПУ до его готовности стать заурядным осведомителем органов в целях укрепления личного благополучия, как то было понято вслед за Брачевым после его публикации письма Астромова И.Сталину из ЛДПЗ, по существу, вырванного из контекста событий и лишенного какого-либо комментария. Астромов был авантюристом, готов был играть ва-банк, однако плохо представлял, что имеет дело не с людьми и не с «организацией», а с некими инфернальными силами, с которыми невозможны никакие соглашения, тем более попытка спасения от репрессий своих «братьев». Прозрение пришло к Астромову слишком поздно, но именно благодаря этому прозрению, собственному достоинству, отказу идти на компромиссы, навязываемые следствием, Астромов выгодно отличается пятнадцать лет спустя от своих «подельников» по агентурному делу «Мракобесы», материалы которого завершают публикации этого тома.

По своей структуре дело Астромова—Мебеса удивительно литературно, напоминая сагу или бесхитростный роман, в которых каждый новый персонаж, появляющийся перед следователем, вносит свой поворот в течение дела, свое видение событий, свою оценку происходившего. И подчиняясь этим поворотам, следователь вызывает все новых и новых свидетелей, за каждым из которых открываются неожиданные пространства и группы людей, судьбы которых то выходят за рамки повествования, то завязываются в новый сюжетный узел. Именно поэтому, готовя документы к публикации, было принято решение отказаться от обычной группировки показаний по персонажам, выстраиваемым по алфавиту или по хронологии действия, сохранив имеющуюся в деле последовательность документов по мере их появления. Соответственно, и биографическая справка о свидетеле или обвиняемом приурочена к его первому появлению в данном деле, чтобы потом его показания шли в череде таких же других.

Показания самого Б.В.Астромова, свидетелей и обвиняемых, проходящих по его делу, впервые вводят в круг внимания исследователей такие оккультные группы, как «Внутреннюю эзотерическую церковь» А.Н.Семигановского-Диальти и С.Д.Ларионова, «Орден рыцарей Грааля» Гошерона де ла Фосс, позднее выделенный в отдельное следственное производство5, наконец, «доктора Барченко», игравшего потом загадочную и немаловажную роль в организации секретных лабораторий ОГПУ6, чьи материалы оказываются до сих пор засекречены наследниками этого ведомства.

Публикуемый в настоящем томе основной корпус документов следственного дела Астромова-Мебеса не требуют специального комментария: они достаточно прозрачны и поясняют друг друга, хотя порою оказываются пристрастны в человеческих оценках. Собственно говоря, перед читателем разворачивается в вариациях одна и та же драма людей, обреченных жить в условиях духовной несвободы, безработицы и нищеты без какой-либо надежды на возможность изменения своего положения. Как можно видеть на ряде примеров, эти люди оказываются судимы по «двойному стандарту», т.е. им на следствии обещано одно, а на самом деле они получают совсем другое, при этом, как показывает пример С.В.Слободовой, даже ее вынужденное сотрудничество с органами ОГПУ, на которое она идет ради спасения своих детей, оказывается в конечном счете наглым обманом (см. Приложение 6).

И все же в этом деле есть несколько специфических документов, на которые будущим исследователям стоит обратить внимание.

В первую очередь, это касается автобиографии Б.В.Астромова-Кириченко, написанной им самим в ЛДПЗ. Собственно говоря, на этой стадии у нас нет никаких оснований сомневаться в правдивости отраженных в ней фактов: ни по поводу его участия в русско-японской войне, ни его пребывания в Италии, ни в последующих его приключениях с доставкой денег из Народного Банка в Тифлис и в Туркестан. Однако наряду с этой версией автобиографии в архивно-следственном деле 1940-1941 гг. (дело «Мракобесы» в этом же томе) представлена и несколько иная версия, созданная человеком, откровенно признающим себя уже не в полном уме. Следует отметить, что все основные параметры второй автобиографии совпадают с первой, и все же сам Астромов предупреждает следователей, что ни за одну из этих версий он полностью не отвечает как из-за травмы головы, так и по той причине, что в каждой автобиографии после 1917 года он дополнял и переиначивал факты настолько, что теперь сам не может отличить истину от лжи.

Другим столь же важным комплексом документов являются: 1) письма Рудольфа Кюна Астромову (см. Приложение 1), которые следователи 1940 г. пытались представить в качестве свидетельства шпионских действий масонов и самого Астромова, и, для нас более интересная, 2) переписка Астромова с С.В.Полисадовым, некогда исключенным Мебесом за «развратную жизнь» и возведенным Астромовым в «мастера стула» московской ложи «Garmonia». Эта переписка (Приложение 2 и 3) и связанные с нею документы, представленные для утверждения в ОГПУ (Приложение 5), которые воспроизводятся по оригиналам в более исправном виде, чем у В.С.Брачева7, чрезвычайно важны как для характеристики Астромова и Полисадова, так и для правильного понимания последующих событий, поскольку именно Полисадов первым в мае 1925 г. принял предложение органов ОГПУ стать «секретным осведомителем по масонству».

Справедливости ради следует заметить, что это согласие мало чем облегчило участь Полисадова, который, судя по имеющимся документам его последующих дел, был арестован вскоре после Астромова в феврале 1926 г., точно так же провел на Соловках два года, но в отличие от ленинградских масонов был выслан после окончания срока не в Сибирь, а в Тулу. При этом следует подчеркнуть, что, по-видимому, аресту подверглись не все члены ложи «Garmonia», о которых упоминается в переписке Астромова и Полисадова, а только один Полисадов, точно так же, как и в последующем «масонском секторе» «Русского Национального Союза» фигурируют опять-таки не все из перечисленных ранее членов ложи.

Последний факт можно расценить по-разному — как выборочную «посадку» людей, представляющих определенный интерес для следствия, и как результат нашего незнания о судьбе ранее поименованных, проходивших через кабинеты Лубянки по другим делам и в другом окружении.

Вместе с тем было решено отказаться от публикации как находящихся в деле документов деятельности лож, частично уже опубликованных В.С.Брачевым и не представляющих ничего принципиально нового по своему содержанию, так и нескольких документов, связанных с «мистическим браком» Гредингера, поскольку обстоятельства дела достаточно подробно освещены в показаниях подследственных.

И, наконец, последнее.

При всей своей кажущейся простоте архивно-следственное дело Астромова—Мебеса удивительно ёмко и многогранно по заключенному в нем материалу. Его публикация в том виде, в котором оно сейчас предстает перед читателем и исследователем, должна сыграть роль проводника в изучении судеб упоминаемых в нем людей, среди которых уже сейчас можно отметить некоторые имена ленинградской научной интеллигенции. Так, например, весьма примечательно здесь упоминание братьев В.А. и Б.А. Латыниных, из которых последний был известным специалистом-археологом по эпохе бронзы и работал после лагерей и ссылки в Гос. Эрмитаже в 50-60-х гг. С другой стороны, наличие печатного пасквиля на того же Б.В.Астромова, использованного В.С.Брачевым практически без какого-либо комментария в одной из своих книг, притом, что его содержанием от начала до конца оказывается беспардонная ложь, требует от исследователя особенного такта при использовании подобного материала и, во всяком случае, никак не «фигуры умолчания», ограничивающейся констатацией, что «характеристика Астромова, данная ему «братьями Тур» <...> все же (!) пристрастна»8. В данном случае «четвертьправды» оказывается хуже наличествующей лжи. Более того, подобные пасквили историк имеет право приводит только в одном случае: если он публикует полный текст показаний человека, ошельмованного продажным фельетонистом, чтобы каждый имел возможность сравнить и сделать свой вывод, не полагаясь на подборку цитат.

Именно поэтому, чтобы не оставлять недоговоренности, после всех показаний по делу Астромова-Мебеса в Приложении 7 публикуется пасквиль Л.Д.Тубельского и П.Л.Рыжея, писавших под псевдонимом «Тур», предназначенный для формирования «общественного мнения». Что общего он имел с действительностью, читатель может судить сам, сравнивая факты и их интерпретацию.



1 [Брачев В.С.] Ленинградские масоны и ОГПУ (протоколы допросов, вещественные доказательства). // Русское прошлое. Историко-документальный альманах, кн. 1, 1991, с. 252-279; [он же.] Петербургские мартинисты 1910-1925 годов. // Отечественная история. 1993, № 3, с. 177-192.
2 Брачев В.С. Религиозно-мистические кружки и ордена в России. Первая треть XX века. СПб., 1997; он же. Красное масонство. // Оккультные силы СССР. СПб., 1998, с. 239-364; он же. Масоны в России. За кулисами видимой власти. 1731—2001. СПб., «Стомма», 2002 и др.
3 См. работы Н.Н.Берберовой, Л.Хасса, В.И.Старцева, О.Ф.Соловьева и др. авторов.
4 Серков А.И. История русского масонства. 1845—1945. СПб., 1997, с. 82.
5 АУФСБ РФ по ЛО, Д-14368. См.: Брачев В.С. Религиозно-мистические кружки., с. 77-82. Следует с сожалением отметить, что, как и в случае с делом Астромова — Мебеса, суть дела Гошерона де ла Фосс в своей работе Брачев дает не столько по личным впечатлениям от документов, с которыми он хорошо знаком, сколько по непотребно-издевательской интерпретации ленинградских фельетонистов «братьев Тур» (Л.Д.Тубельского и П.Л.Рыжея), т.е. продолжая тиражировать коммунистическую ложь.
6 Наиболее значительные публикации о А.В.Барченко за последние годы: Демин В. Космист, чекист, хранитель тайны.// НиР, 1997, № 4, с. 38-39; Барченко А.А. Кем же он был? Судьба Александра Барченко. // НиР, 1997, № 7, с. 14-16.
7[Брачев В.С.] Ленинградские масоны и ОГПУ. // Русское прошлое, кн. 1, 1991, с. 265-272 и 274-276.
8 Брачев В.С. Религиозно-мистические кружки., с. 57.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 6822


Возможно, Вам будут интересны эти книги: