Как Ротшильды и Рокфеллеры заполучили ФРС
Читайте также
А.Л.Никитин. Эзотерическое масонство в советской России. Документы 1923-1941 гг.
АСТРОМОВ-КИРИЧЕНКО Борис Викторович (1883 - после 1941)
Астромов-Кириченко Борис Викторович, украинец, родился в апреле 1883 г. в г. Богучар Воронежской губ., отец дворянин Тамбовской губ., где имел 40 десятин земли, служил на ж.д., умер в 1925 г.; жена — Астромова-Кириченко Юлия Николаевна, урожд. Головина, род. в 1902 г., лечится от туберкулеза в Италии; имеет двоих детей: от первого брака Мстислав 18 л., учится в школе 2-й ступени (В.О., 12-я линия, д. 31-б, квартира Хальфина); от второго брака сын Никита, 6 лет; оба живут при матерях; братья — Лев Викторович Кириченко-Мартос, род. в 1876 г., служит в Тифлисе, Михаил Викторович Кириченко, род. в 1892 г., служит в Манчжурии, в Мукдене; ни в каких партиях не состоял, политические убеждения — синдикалист; окончил 2-ю киевскую гимназию, Туринский университет, кинотехникум и 1-ю школу прапорщиков (быв. Пажеский корпус); университет окончил в 1909 г.; профессия — юрист; безработный, инвалид 3-й группы на соцобеспечении; секретарь Русско-итальянской торговой палаты в Петербурге в 1911-12 гг. и в это же время был чиновником особых поручений; в 1912-14 гг. продолжал работать в банке и одновременно был секретарем Ближневосточного отдела Российской экспортной палаты. Эта работа продолжалась до 1915 г. Затем работал ревизором Государственных сберегательных касс с 1914 до 1916 г. С 1916 по 1917 г. по военной службе в гвардии Финляндском полку. В промежуток с февраля 1917 г. по сентябрь 1917 г. учился в 1-й Петроградской школе прапорщиков (быв. Пажеский корпус), по окончании Школы был прикомандирован к гвардии Финляндского запасного полка, где пробыл до ноября 1917 г. в качестве помощника начальника Учебной команды. С ноября 1917 г. по начало 1919 г. был помощником комиссара охраны и помощником коменданта Народного банка в Петрограде (по другой версии — до 1921 г.), после этого демобилизовался и перешел на должность финансового инспектора железнодорожного отдела с назначением в Совет бывшей Николаевской дороги, в Коллегию Персидских дорог и в Совет Восточно-Китайской дороги. В этих должностях пробыл до 1920 г. — приблизительно. (По другой версии — анкета арестованного — с 1917 по 1921 год — помощник начальника охраны и коменданта Народного банка, с 1921 до 1923 года — в отделе юстиции, член коллегии защиты и консультант, с 1923 года — на соцобеспечении инвалид 3-й группы.) После этого вступил в Коллегию правозащитников, где пробыл до закрытия Коллегии, приблизительно до конца 1921 г. После этого был консультантом отдела юстиции с откомандированием в качестве юрисконсульта в Губисполком, в Смольный; после этого вступил в Коллегию защитников, где пробыл до конца 1923 г. После этого был безработным, частично зарабатывал киносъемками, продавал вещи. До ареста жил по двум адресам, инвалид 3-й группы, по профессии юрист, частично снимался в кинофильмах. Арестован 30.01.26 г. у себя дома на пл. Лассаля 4/6, кв. 4. При обыске изъято: 1) литература, относящаяся к масонству и оккультизму, 2) журнал «Изида» за 1914 год, 3) переписка — рукописи, относящиеся к масонству, а также касающиеся гр. Астромова-Кириченко, 4) фотографии и виды, 5) масонские знаки и калетки, согласно прилагаемой описи, 6) чемодан с принадлежностями масонского ритуала, предназначенный, по словам гр. Астромова-Кириченко, к сдаче им в Русский музей, 7) печати и слепки с печатей масонских согласно прилагаемой описи. «Опечатана комната, принадлежащая гр. Астромову-Кириченко со всей обиходной обстановкой, посудой и принадлежностями масонского ритуала степени мастера, две чаши, курильница, подсвечники, люстра, столик, переписка и пр.» [л. 3]
Опись масонских знаков, калеток, печатей и слепков с печатей для доставления в ПП ОГПУ ЛВО, изъятых у гр. АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 30.01.1927 г.: 1) четыре калетки, 2) две ленты для завязывания глаз, 3) два ключа из слоновой кости, 4) один бронзовый ключ, 5) две пары перчаток, 6) один ключ деревянный эмалированный, 7) один металлический наугольник на ленте, 8) два знака надзирателей, 9) один знак обрядоначальника, 10) один знак вводителя, 11) пять фартуков, 12) одна маленькая скатерть с алхимическими знаками по углам, 13) один тамплиерский знак, 14) пять печатей из линолеума, 15) ложечка для курений, 16) один каучуковый штемпель, 17) один деревянный китайский штемпель, 18) одна круглая каучуковая печать с орлом Временного правительства, 19) еврейская азбука, 20) две масонских шпаги, 21) один стальной угольник, 22) семь фартуков, 23) два знака Ордена мартинистов, 24) масонский треугольник и масонский квадрат, 25) знак с пеликаном, 26) одна скатерть маленькая с алхимическими знаками по углам, 27) подсвечник с черепом, 28) одна медная масонская лопатка и три молотка.
Правильность изложенного удостоверяю. Б.Астромов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 4]
Протокол обыска по Большой Московской ул. д. 8/2 кв. 9: Взято: 1) разного рода переписка, относящаяся к АСТРОМОВУ-КИРИЧЕНКО Б.В. и, по его словам, к его бывшему тестю ДРИЗЕНУ, 2) рукописи, относящиеся к масонству, оккультизму и теософии, принадлежащие гр. АСТРОМОВУ-КИРИЧЕНКО, 3) литература, относящаяся к масонству, теософии и другим вопросам, соприкасающимся с перечисленными, 4) негативы и клише, а также фотоснимки (клише театральные принадлежат, по словам АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО, его тестю ДРИЗЕНУ), 5) масонские знаки и печати согласно прилагаемой описи, 6) рисунки окантованные, 7) сабля без ножен, 8) штык от винтовки. Опечатанным осталось все остальное имущество, находящееся в комнате, занимаемой гр. АСТРОМОВЫМ-КИРИЧЕНКО, и состоящее из предметов домашнего обихода, фотографий, библиотеки, масонского алтаря и тому подобного. [л. 5]
Опись масонских знаков и печатей, взятых при обыске для доставления в ПП ОГПУ у гр. АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 30.01.26 г.: 1) нагрудный знак — пятиконечная звезда с буквой «Т» внутри и с цепочкой из благородных металлов, 2) серебряный позолоченный наугольник на белой шелковой ленте, 3) деревянный эмалированный ключ, 4) медный личный знак мастера, 5) знак ложи «Stella Nordica» — серебряный малый, 6) два серебряных нагрудных знака мастеров, 7) серебряный значок в виде лопатки, 8) три печати из линолеума и четыре медных печати, 9) три медные печати из коллекции АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО, 10) кусок корня женьшень, 11) штемпель для даты, 12) масонская записная книжечка, 13) железное кольцо со словом
, 14) человеческая нижняя челюсть от черепа, 15) масонский кинжал.
Правильность изложенного подтверждаю. Б.Астромов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 6]
На протяжении всего следствия Б.В.Астромов-Кириченко содержался в ЛДПЗ, будучи периодически вызываем на допросы. Следствие было закончено к 20.05.26 г., а 18.06.26 г. ОСО КОГПУ приговорило Б.В.Астромова-Кириченко к заключению в концлагерь сроком на 3 года (Соловки). Постановлением КОГПУ от 23.12.27. г. по амнистии (видимо, в связи с 10-летием Советской власти) срок был сокращен на 1/4. Постановлением ОСО КОГПУ от 24.08.28 г. по окончании срока Б.В.Астромов-Кириченко подлежал высылке через ПП ОГПУ сроком на 3 года в Сибирь.
Показания АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 02.02.26 г.
В масонство вступил в 1909 г. в Италии, в ложу «Ausonia», но разочарованный интригами и политиканством (например, один инженер, осужденный за мошенничество и высланный на поселение, вернулся самовольно в Турин, открыл большую экспортную контору и беспрепятственно жил, пока не совершил второго мошенничества, когда его заметили власти; это объяснялось его принадлежностью к масонству), я отошел от него, так что уже в 1911 г. я уже ни разу ни на одном заседании не был. Возвратясь в 1912 г. в тогдашний Санкт-Петербург, я продолжал личные занятия по оккультизму, но ни в какой организации не состоял до 1917-18 гг., когда узнав, что некий Григорий Оттонович МЕБЕС (сокращенно Г.О.М.) находится в Петрограде, я явился к нему и спустя некоторое время вступил в возглавляемый им Русский Автономный Орден Мартинистов, в котором пробыл до 1920 г., будучи Генеральным секретарем этого ордена. Точнее, около 1920 г. Автономный орден Г.О.М. распался — на Орден мартинизистов с наместником во главе — Марией Альфредовной НЕСТЕРОВОЙ, женой Г.О.М., и на Орден мартинистов, где в качестве наместника был Василий Васильевич БОГДАНОВ, а возглавлялся (фактически оба течения) — Г.О.М. и женой его. Разница между обоими течениями состоит в том, что мартинизисты «строгого (почти монастырский устав — каждый шаг личной, частной жизни не может совершаться без согласия старших) восточного послушания», а мартинисты — просто «восточного послушания», где в частную жизнь не вмешиваются.
Таким образом, я был Генеральным секретарем Ордена мартинизистов; Орден же мартинистов Секретаря не имел, т.к. состоял всего из трех человек — БОГДАНОВА Василия Васильевича, РОДЫНСКОГО Михаила Антоновича и ОВСЯННИКОВА, кажется, Николая Сергеевича, и перешедшего к ним потом КОМАРОВА, имени и отчества я не помню. Около этого же времени из Ордена мартинистов был исключен ПОЛИСАДОВ Сергей Владимирович, проживавший тогда и теперь в Москве. Выйдя из Ордена мартинизистов ввиду несогласия с проведением принципа «строгого послушания» в среду самых младших членов (с закрытием лож «Stella Nordica», где я был «мастером стула»), я в тот же день открыл ложу «Трех северных звезд», но уже не «строгого восточного послушания», а просто «восточного послушания». В этой ложе от старой были членами: КОЗЫРЕВ Петр Дмитриевич, инженер-архитектор, ПЕТРОВ Михаил Михайлович, инженер-путеец, ДРИЗЕН Борис Павлович, бывший присяжный поверенный, и затем, хорошо не помню, кажется БРУНИ Георгий Юльевич, бывший инспектор Консерватории. А из новых были приняты: ассоциирован КЮН Рудольф Альбертович, бывший адъютант командующего войсками АВРОВА и служивший потом в АРА, принят СВЕРЧКОВ Николай Георгиевич, художник, ВАСИЛЬЕВ Сергей Дмитриевич, киноартист, служит ныне режиссером на кинофабрике в Москве. Эта ложа существовала до начала мая месяца 1925 г., когда была заменена ложей «Кубического камня» («Petra Cubica»). За этот промежуток в нее вошли дополнительно к перечисленным: в 1924 г. ГРЕДИНГЕР Василий Федорович, АЛЕКСАНДРОВ Георгий Васильевич, киноартист, БЫСТРОВ Михаил (?), служащий в типографии им. Гутенберга, КОТОМИН, бывший следователь Военного трибунала; были ассоциированы, но еще не присоединены ЮРКОВ, киноартист, и КЯКШТ, артист балета1.
Кроме того, мною были восстановлены ложи: «Пылающего Льва», где «мастером стула» был Б.П.ДРИЗЕН, «Дельфина», где «мастером стула» был до его ухода М.М.ПЕТРОВ и «наместным мастером» был ВОЛЬСКИЙ Алексей Николаевич, «Золотой Колос» или «Sorica Aurea», где «наместным мастером» были БАШМАКОВА Надежда Александровна или ИВАНОВА-НАГОРНОВА Ольга Евграфовна. Поименованные ложи существовали в период с 1921 по 1925 год, но существовали на бумаге и представляли собой только президиумы на случай привлечения новых членов. Эти ложи восстановили Великую ложу «Астрею», открытую в 1815 г. Восстановление произошло в 1922 г., причем один из остававшихся в живых из членов прежней ложи «Астрея» вошел в новую ложу для сохранения преемственной связи. Этот член — ТЕЛЯКОВСКИЙ Владимир Аркадьевич и был выбран «Великим мастером». Ныне, в конце 1924 г., он умер и Великая ложа управлялась фактически мною как Великим секретарем, т.к. для избрания нового Великого мастера не хватало кворума из-за выбытия в 1922 г. БАШМАКОВОЙ, НАГОРНОВОЙ и ПЕТРОВА М.М.
В состав Великой ложи «Астрея» входили: ДРИЗЕН Б.П., ВОЛЬСКИЙ А.Н., ПОЛИСАДОВ С.В. — как «мастер стула» возобновленной в Москве ложи «Гармония», и с августа 1925 г. в качестве «наместного мастера» ложи «Petra Cubica» — Михаил Михайлович СЕВАСТЬЯНОВ, бывший редактор оккультного журнала «Изида», я и формально числится КЮН Р.А., находящийся ныне в Нью-Йорке, которому был выдан патент в 1922 г. на право открытия своей ложи в Нью-Йорке.
В июне месяце 1925 г. я получил из Москвы от ПОЛИСАДОВА С.В. письмо, где он писал, что был приглашен в ГПУ, где ему был задан ряд вопросов по поводу масонства и оккультизма. Ответив на некоторые из них, он заявил, что на остальные не уполномочен отвечать и сослался при этом на меня. Там ему было сказано, чтобы он при моем ближайшем приезде в Москву зашел вместе со мной побеседовать по этим вопросам со специалистами. На основании этого я, по согласовании с братьями, членами Генеральной ложи, составил доклад, который в августе месяце 1925 г., за подписями моей и ПОЛИСАДОВА и печатями Генеральной ложи «Астрея» и Генерального секретаря, был представлен в двух экземплярах в Москве, а копия была представлена в Ленинграде в местное отделение ГПУ.
В ответ на представленный доклад, результатов коего я в Москве не дождался, я получил от ПОЛИСАДОВА письмо, где он писал, что этот доклад нисколько не рассеял недоверия соввласти к деятельности Русского Автономного масонства, причем ПОЛИСАДОВУ было указано, что эволюционный путь, которым идет Р.А.М., не совпадает с революционным путем, которым идет советская власть. Обсудив создавшееся положение, члены Генеральной ложи, желая быть совершенно лояльными по отношению к советской власти (что требуется уставом Генеральной ложи «Астрея»), выпустили указ, которым постановили совершенно прекратить прием новых членов-профанов, а также всякую пропаганду масонских идей, как не соответствующую настоящему политическому положению, впредь до изменения на этот вопрос взглядов соввласти. Указ этот был представлен в двух копиях в московское ГПУ и в одной копии — в ленинградский отдел ГПУ.
Вскоре после этого началось брожение и в возглавляемой мною ложе «Petra Cubica» на почве недисциплинированности и личных выпадов некоторых членов против меня, обвинивших меня в присвоении мною не принадлежащих мне степеней, а также на смешивании мною мистики с эротикой и в других неблаговидных поступках. Спрошенный по этому поводу ими Г.О.М. подтвердил, что я ушел добровольно сам из Ордена мартинизистов и никаких степеней не лишен. Остальные же вопросы были вне компетенции братьев младших, их поднимавших. Если бы не личные выпады против меня, я бы этих братьев исключил из ложи за недисциплинированность и неэтичность, но боясь, что это могут истолковать как месть и мое личное сведение с ними счетов, я закрыл всю ложу «Petra Cubica» и распустил всех находящихся в ней братьев, составленный о чем протокол препровожден для сведения в местное отделение ГПУ.
Горечь и разочарование своими ближайшими сотрудниками, которых фактически я создал, сознание отсутствия подходящих людей среди русской интеллигенции, которые могли бы быть приняты в масонство, а, с другой стороны, наблюдение все более возрастающей силы и крепости партии ВКП(б), которая все время пополняется снизу живыми силами и, по моим наблюдениям, является единственной, которая может вывести Россию из экономической и политической изолированности, вызвали во мне большую реакцию и борьбу. Я пришел к твердому выводу выйти из масонства и вступить в ВКП(б), тем более, что по этой дороге пошел один из членов Генеральной ложи — ВОЛЬСКИЙ.
В силу этого я написал заявление о сложении с себя звания Генерального секретаря и члена Генеральной ложи и о выходе из масонства. Заявление это было передано для сведения в местное отделение ГПУ.
Заявления этого я обратно не получал и спустя две недели был арестован.
Вышеизложенное записано с моих слов правильно, в чем и подписываюсь.
02.02.26 г. Борис Астромов
Допросил Уполномоченный 3-го отделения СОЧ Денисов К.Е.
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 43-45об]
Постановление по делу № 188 (о принятии дела к производству)
1926 года февраля месяца 2 дня, я, уполномоченный 3-го отделения СОЧ, Денисов, рассмотрев поступившее ко мне 1 февраля дело о гр. АСТРОМОВЕ-КИРИЧЕНКО Борисе Викторовиче, заключающееся в том, что указанное лицо позревается:
1) в нелегальной организации масонских лож;
2) в тайном хищении и присвоении чужого имущества;
3) в том, что с помощью психического насилия, соединенного с совершением обманных суеверных действий, вынуждал ко втуплению с ним в половое сношение и усматривая наличие признаков преступления, предусмотренных статьями 120, 169 и 180-а Уголовного Кодекса, что согласно статьи 91 Уголовно-процессуального кодекса является достаточным основанием к начатию предварительного следствия, постановил: приступить к производству предварительного следствия по сему делу, о чем сообщить губпрокурору гор. Ленинграда и в ОРСО ОГПУ.
Уполномоченный Денисов
"Согласен" начальник 3-го отделения [подпись]
"Утверждаю" Начальник отдела [подпись]
Копия настоящего постановления препровождена прокурору.
03.02.26 г.
[АУФСБ РФ по ЛО, №12517, л 46]
Показания АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 04.02.26 г.
Дополнительно к предыдущему протоколу я вспомнил еще трех бывших членов закрытой ложи "Три северных звезды", именно: КАНЕВСКИЙ Александр Маркович, исключеннй ныне мастер, КАЗАНСКИЙ Петр Васильевич, тоже мастре, тожу высланный два года назад в Тобольск Военной прокуратурой и теперь, по слухам, реабилитированный, и СНОПКОВ Петр, кажется, МИХАЙЛОВИЧ2, ученик, бывший в бессрочном отпуску. Ныне все трое, ввиду закрытия ложи «Три северных звезды» и непривлечения их в открытую вслед за этим ложу «Кубического камня», фактически считаются выбывшими из Ордена.
КАНЕВСКИЙ был исключен из ложи в сентябре месяце 1925 г. за неуравновешенность, выразившуюся в озлобленности на окружающих и неработоспособности. Исключен был Генеральным секретарем по соглашению с другими членами Генеральной ложи «Астрея», о чем он был извещен письменным указом, на котором он по прочтении его расписался, подписанным Генеральным секретарем.
Бессрочный отпуск понимается как длительный отпуск, который может кончиться обратным приемом в ложу по ходатайству наблюдающего за ним руководителя. СНОПКОВ был в отпуску вследствие своей бездеятельности: не являлся к руководителю, СВЕРЧКОВУ Н.Г. в назначенное для занятий время, не исполнял его поручений по занятиям.
ВОПРОС: Какие цели преследовало масонство, организуемое Вами (Автономное Русское Масонство) и какие задачи себе ставило?
ОТВЕТ: Во-первых, самосовершенствование и самодисциплинирование каждого человека, вступающего в масонство, путем развития в нем следующих качеств:
a)Для ученической степени: 1 — молчание обо всем том, что он узнает в ложе или о ложе; 2 — послушание своему непосредственному руководителю (то есть безусловное выполнение всех без исключений его поручений); 3 — верность данному слову.
b)Для товарищеской степени: 4 — непоколебимое мужество, т.е. развитие в себе смелости, находчивости, твердости; 5 — щедротолюбие, т.е. воспитание в себе доброго желания по мере сил помогать ближнему.
c)Для мастерской степени: 6 — любовь к человечеству, т.е. уничтожение в себе сословных, национальных и племенных предрассудков; 7 — любовь или небоязнь смерти, что достигалось культивированием веры в перевоплощение, в бессмертие души.
Во-вторых, масонство ставило целью подготовку достойных членов на служение обществу. Программа служения обществу изложена в заглавном листе поданного мною доклада.
Практическая подготовка руководителями вступающих членов велась по тетрадям и катехизисам соответствующих трех степеней. Порядок прохождения тетрадей был следующим:
Ученическая степень:
1. Краткий катехизис русского масона из 22 вопросов.
2. Катехизис из 3 вопросов, спрашиваемых при посвящении.
3. Полный катехизис.
4. Объяснение ученического ковра.
5. Тайные знаки, слова, прикосновения.
(3-5 Даваемые после посвящения)
Товарищеская степень:
1. Краткий из 3 вопросов катехизис, спрашиваемый при вторичном посвящении.
2. Изъяснение товарищеского ковра.
3. 3наки, слова, прикосновения.
4. Полный катехизис товарищеской степени.
(2-4 После вторичного посвящения)
Мастерская степень:
1. Жизнеописание Адонирамово.
2. Полный катехизис мастерской степени.
3. Изъяснение ковра мастерской степени.
4. Вопросы к товарищу, посвящаемому в мастера.
5. Тайные знаки, слова, прикосновения.
(2-5 Дается после тертьего посвящения)
Кроме того, для посвящения в ученическую степень необходимо знать 5 арканов по «Энциклопедии оккультизма» Г.О.М. и представить письменную работу о своих 4 каббалистических животных.
Для посвящения в товарищескую степень необходимо знать еще 3 следующих аркана и подать письменную работу о своих 7 планетах.
Для посвящения в мастерскую степень нужно прочесть еще 5 следующих арканов и подать письменную работу о распределении в себе трех планов: физического, т.е. тела, астрального, т.е. души с ее страстями и эмоциями, и ментального плана с его идеями.
После прочтения перед посвящением краткого начального катехизиса вступающий член обязан представить свою краткую мистическую автобиографию (т.е. представить свои изыскания в области масонства).
Член ложи, для которого были неприемлемы те или иные этические требования, предъявляемые к нему, имел право заявить об этом и свободно выйти из ложи, причем он обязывался только обетом молчания обо всем, что он знал. Никакие репрессии, ввиду его откровенного заявления, к нему со стороны ложи не применялись.
ВОПРОС: Как реагировала ложа, если ушедший член не исполнял обета молчания?
ОТВЕТ: Относилась к нему с презрением и переставала иметь с ним всякое общение.
ВОПРОС: Для чего существовали слова, знаки и прикосновения в ложе?
ОТВЕТ: Во-первых, это старинный обычай, когда такие внешние знаки служили для распознавания между собой вольных каменщиков, а, во-вторых, они позволяли по первому знаку узнавать, какой степени данный масон одного с ним Ордена. Опознавательные знаки и проходные слова в различных орденах различны, прикосновения ученической и товарищеской степеней в различных орденах вариируются, тогда как мастерское прикосновение почти везде общее.
ВОПРОС: Как производятся процессы посвящения?
ОТВЕТ: Для ученической и товарищеской степеней ритуал посвящения общий (одинаковый), лишь число «путешествий» в товарищеской степени увеличивается с трех до пяти; в мастерской степени ритуал посвящения особый, причем посвящаемый кладется в гроб и символически переживает смерть. Кроме того, при посвящении масону сообщается особая походка, соответствующая каждой степени, которую он обязан продемонстрировать, когда его об этом спросят старшие масоны (см. архив — ритуалы посвящения).
ВОПРОС: Зачем применялись посвящения и какой смысл и значение они имеют?
ОТВЕТ: Посвящение — традиционный пережиток старины и своей декоративностью они действуют на психику посвящаемого, помогают ему расшифровать некоторые масонские символы. За последнее время ритуал посвящения все более и более упрощается.
ВОПРОС: Были ли в ложе членские взносы или иные, их размеры и формы расходования?
ОТВЕТ: Были установлены членские взносы по одному рублю с человека в месяц, но они почти никем не платились ввиду стесненного положения большинства членов. Были, кроме того, вступительные взносы при каждом посвящении: 2 рубля при ученическом, 4 рубля при товарищеском и 6 рублей при мастерских посвящениях; они шли на покупку замши для фартуков, перчаток, лент и других знаков, которые полагались каждой степени и выдавались на руки посвящаемому. Отчет о расходовании средств велся в каждой ложе «мастером стула» или назначаемым им казначеем согласно особому уставу. В частности, по ложе «Трех северных звезд» и позднее, по ложе «Кубического камня», ввиду малочисленности состава и нерегулярности поступаемых взносов, которых не хватало даже для оплаты помещения ложи, письменного отчета не велось.
ВОПРОС. Что побудило Вас выдавать диплом гр-ну КЮН Р.А. на открытие масонской ложи в Нью-Йорке?
ОТВЕТ: Дипломы о присвоении степени выдаются только мастерам. Ученики же и товарищи, если они выезжали в другой город, получали просто удостоверения о своей степени, чтобы там пристать к существующей ложе. Патенты на открытие ложи выдавались только членам Генеральной ложи, если они об этом заявляли. За диплом взималась плата в размере его технической стоимости. В частности, КЮНУ был выдан диплом по его инициативе.
ВОПРОС: Выдавались ли Вами еще кому-либо дипломы на открытие лож?
ОТВЕТ: Мною выдан, кроме КЮНА, еще диплом, вернее, патент, на открытие лож гр-ну ПОЛИСАДОВУ Сергею Владимировичу в Москве и никому больше.
Патенты обычно подписываются тремя членами Генеральной ложи своими посвятительными именами на древнееврейском языке. В частности, диплом КЮНА был подписан более чем тремя подписями древнееврейскими буквами и вызвал к нему недоверие как к агенту большевиков, тем более, что сам КЮН — еврей. Патент КЮНА содержал подписи Великого мастера ТЕЛЯКОВСКОГО (посвятительное имя — Saruach), двух Великих надзирателей, Великого обрядоначальника, казнохранителя (или оратора) и Генерального секретаря (см. в архиве фотографию этого диплома).
Патент ПОЛИСАДОВУ также содержит много подписей, в частности, подпись ТЕЛЯКОВСКОГО.
ВОПРОС: В чем конкретно заключалось обвинение Вас младшими братьями по смешению мистики с эротикой?
ОТВЕТ: В том, что будто я, пользуясь своим положением руководителя, старался совратить учениц к сожительству с собой. Фактически это не имело места, так как за последнее время я совершенно отказался от учениц. Кроме того, меня обвинили в том, что, пользуясь авторитетом руководителя, я заставил одну ученицу (причем, имени не называли) вступить со мной в противоестественные половые сношения. Фактически это также не имело места.
ВОПРОС: Как масоны смотрят на половые отношения и семью?
ОТВЕТ: Прежде всего, масонство не требует церковного брака, представляя это желанию сторон, но оно требует, чтобы масон не ухаживал за женой масона. Он может жениться на ней каким угодно способом, но муж масон обязан быть извещен об этом. Не разведясь со своей женой (или не разъехавшись с ней), масон не имеет права заключать новый брачный договор в каком бы то ни было виде (регистрация, церковный брак или торжественное взаимное обещание перед пятиконечной звездой, что называется «мистическим браком»). За нарушение этих двух условий масон карается исключением из Ордена на определенный срок и поражением в правах.
За такое нарушение в 1924 г. масон ГРЕДИНГЕР был исключен на год из Ордена и на два года был поражен в правах. А масон СНОПКОВ был уволен в бессрочный отпуск, что равносильно совершенному исключению.
ВОПРОС: Как масонство смотрит на религию?
ОТВЕТ: Масонство стоит вне религии. Оно не признает личного Бога, а признает лишь Непознаваемую Первопричину или Абсолют под именем Великого Архитектора Вселенной. Каждый масон может принадлежать к любой религии, и это является делом его личной совести. В некоторых ложах вступительные клятвы произносятся над книгой с чистыми листами, которые подразумевают личные верования данного человека.
ВОПРОС: Каковы взаимоотношения масонов с политикой?
ОТВЕТ: Всякие разговоры о политике в ложе запрещаются, и масона не спрашивают о его политических убеждениях. Вступающему в масонство предъявляются требования незапятнанного прошлого в смысле этики и морали, а также в смысле гражданском (ненахождение под судом и наказанием). Им запрещается участие в противоправительственных заговорах против своей страны.
ВОПРОС: Было ли связано Русское Автономное масонство с заграничными или другими орденами в СССР?
ОТВЕТ: С заграничными масонствами Русское Автономное масонство не связано и никаких взаимоотношений с ними не имеет. У меня лично никаких связей с заграничными масонами в смысле переписки с ними и взаимного осведомления не имеется. Персонально знаком с масонами:
В Англии — с викарием ЛОМБАРТОМ, масон 30-й степени. Познакомился с ним в 1913-14 г. (примерно), когда он был в Петербурге, а когда он уехал в Англию — точно не знаю.
В Америке знаю КЮНА Р.А. Около двух месяцев назад послал ему заказное с обратной распиской письмо со вложенным киносценарием, но до сих пор никакого ответа от него не имею. Полагаю, что он переехал из Нью-Йорка в другой город.
Во Франции знаю Освальда ВИРТА, имеющего собственную ложу философско-алхимического направления. Познакомился с ним в бытность мою во Франции в период 1911-1912 г. Живет он в Париже.
В Италии знаю масона, профессора Туринского университета Ахилла ЛОРИЯ. Познакомился в бытность мою в Туринском университете.
С другими масонскими орденами в СССР Русское Автономное масонство не имеет связей. Лично же я знаю руководителя Ордена мартинистов и часть членов этого Ордена.
ВОПРОС: Закрыв протоколом ложу «Petra Cubica» и написав заявление о своем выходе из масонства, предпринимали ли Вы какие-либо шаги по организации новой ложи и намерены ли в дальнейшем работать по организации новых лож?
ОТВЕТ: Не предпринимал и не собираюсь предпринимать, т.к. решил совершенно порвать с масонством, какого бы толка оно ни было, и заняться исключительно личной оккультной работой.
Вспомнил, что в 1921 или 1922 г. я через посредство уехавшей на родину в Лондон англичанки СИВЕРС Ольги Эсперовны послал приветственное письмо ЛОМБАРТУ, но ответа от него так и не получил.
Из иностранных масонов я ни с кем не переписывался и не переписываюсь с 1914 г. Переписку с КЮНОМ во внимание не принимаю, т.к. он принадлежит к Русскому Автономному масонству. Переписка с ним была довольно оживленной в 1923 г., т.к. он сообщал о своих неудачах в смысле устройства на работу и о подозрительном отношении к нему американского масонства. В 1924 г. я получил от него несколько писем с вырезками из нью-йоркских газет о брачных похождениях одного общего знакомого, некоего ЛИПСКОГО.
ВОПРОС: Не пытались ли Вы через КЮНА осуществить связь или соподчинение с каким-либо иностранным масонством?
ОТВЕТ: Не пытался и считаю это неприемлемым и несоответствующим конструкции Автономного Масонства.
ВОПРОС: Имеете ли Вы самостоятельные труды по масонству?
ОТВЕТ: У меня подготовлена к печати брошюра «Искатели Истины» (4-5 печатных листов), которая является переработкой моей публичной лекции, прочтенной в 1924 г. в здании бывшей «Петершуле».
ВОПРОС: Что побудило Вас читать эту лекцию?
ОТВЕТ: Мне предложил прочесть эту лекцию о масонстве представитель лекционного бюро гр. АЛАПИН и уплатил за нее два миллиарда. Значит, это относится не к 1924, а к 1923 г., ко времени непостоянной валюты.
Вышеизложенное записано со слов моих правильно, в чем и расписываюсь.
Б.Астромов
04.02.26 г.
Допросил Уполномоченный 3-го отделения СОЧ К.Е.Денисов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 49-53]
Следователю ГПУ тов. ДЕНИСОВУ [Арестованного] Б.В.АСТРОМОВА
ЗАЯВЛЕНИЕ
Означенную краткую мою автобиографию прошу Вас присоединить к моему допросу.
04.02.26 г. Б.Астромов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 65]
МОЯ АВТОБИОГРАФИЯ
Родился в 1883 г. в небогатой дворянской семье. Отец был железнодорожником (последние 15 лет до смерти, умер в 1925 г. — он был ревизором станционного счетоводства в г. Камышине на Волге). Воспитание получил патриархальное, т.ч. вначале был верующим христианином, но когда в гимназии священник сообщил педагогическому совету о том, что один ученик признался ему на исповеди в краже книги из гимназической библиотеки и того исключили, я перестал быть верующим.
Поступив по окончании в 1903 г. Киевской 2-й гимназии на восточный факультет Санкт-Петербургского университета, жизнь вел рассеянную, тем более, что жил в общежитии при университете (где жил в то же самое время и товарищ КРЫЛЕНКО). Политические убеждения мои еще не совсем тогда установились.
Началась Русско-японская война. Как студент, я имел отсрочку, но, не внеся платы за право обучения за полугодие, я был исключен из университета и как военнообязанный был призван в войска. Не желая тянуть лямку в мирной армии, я решил лучше поехать на войну и посмотреть Дальний Восток. Это мне удалось, т.к. из Киева в Маньчжурию направлялся 6-й саперный батальон, в который я и устроился в качестве вольноопределяющегося.
На войне я познакомился со всеми уродливостями солдатской жизни (см. мою статью в моем архиве «10 лет назад», написанную в 1914 г. для журнала «Новое звено»). Пережив два отступления (от Досичао и от Ляояна) и дослужившись до старшего унтер-офицера, я в ноябре 1905 г. был уволен в запас. Приехав к Рождеству в Россию, я привез с собой захваченные на войне туберкулез и контузию в голову. Врачи настаивали на моем скорейшем отъезде на юг. Тогда родители отправили меня в Италию, где я мог лечиться и учиться. Первые полгода я прожил в г. Генуе, где скоро был выбран секретарем Генуэзской секции Союза русских эмигрантов. Цель Союза состояла в помощи русским эмигрантам, прибывавшим в этот порт. Заседания нашей секции происходили в помещении Биржи труда (Camera del Favoro, что соответствует русскому профсюзу). Из нашей кассы взаимопомощи, составлявшейся из членских взносов и пожертвований проживавших в Генуе русских эмигрантов, оказывалась денежная поддержка каждому вновь прибывавшему эмигранту в течение 3-х дней по 5 лир в день. В гавани мы сговорились с харчевней, которая за 3 лиры давала обед и ужин каждому, пришедшему с нашим билетиком. Обычна такая плата бралась лишь с того, кто вносил сразу за месяц. По соглашению с Dormidorio popularo (странноприимный дом), содержимом на средства местной масонской ложи, нашим эмигрантам в течение 10 дней предоставлялся даровой ночлег. Обычно работа находилась, особенно квалифицированными, и раньше этого срока. Помню, среди пользовавшихся нашей помощью были 2 матроса с «Потемкина», приехавшие из Румынии.
Из Генуи мною было послано в русские газеты воззвание к русскому студенчеству, учившемуся заграницей (в это время в Германии начались гонения на наших студентов) с предложением оказать им всемерную поддержку в случае их переезда в Италию, где климат лучше, жизнь дешевле, а преподавание поставлено не хуже, чем в Германии (см. мой архив — вырезка из газеты «Товарищ» в СПб). К ноябрю 1906 г., т.е. к началу учения, я переехал в г. Турин, где поступил в университет на юридический факультет.
В Туринском университете я был единственный русский, не считая двух студенток на медицинском факультете. В это время русским консулом был назначен итальянец, ни слова не говоривший по-русски, директор Университета, который предложил мне давать ему уроки русского языка. Кроме того, я преподавал русский язык в Berlitz Scool (школа Берлица, см. мой архив). Однажды ко мне является один наш эмигрант из Москвы, некий Владимир МАРКЕТИ, живший в Милане, и знакомит меня с эмигрантом — студентом Московского университета Борисом ВИГИЛЕВЫМ, который после подавления Московского восстания бежал без всяких документов за границу. Чтобы поступить в заграничный университет, нужно было его зачетное свидетельство, которое его родным неофициально обещали выдать в канцелярии Московского университета, если Борис ВИГИЛЕВ пришлет доверенность, засвидетельствованную одним из русских консулов.
Но ни один из консулов, конечно, никогда не засвидетельствовал бы доверенность без регистрации паспорта, какового у ВИГИЛЕВА не было, даже внутреннего русского. Я это сейчас же устроил, поручившись русскому консулу за ВИГИЛЕВА, как своего приятеля, которого обокрали в дороге, и он теперь выписывает снова свои документы. Тем более, что ВИГИЛЕВ происходил из дворян и его приставка «de» к фамилии по-итальянски совершенно убедила консула, что «nobile», т.е. дворянин, не может быть революционером.
Спустя несколько месяцев ВИГИЛЕВ благополучно получил из Москвы свои документы и поступил в Пражский университет (см. в моем архиве его благодарственное письмо). Таким образом, я еще со студенческой скамьи начал служить трудящемуся классу.
В Турине я стал бывать в семье знаменитого Цезаря ЛОМБРОЗО (он был масон-гарибальдиец) и сотрудничал в его журнале «Архив криминальной антропологии, психиатрии и судебной медицины», где между прочим поместил ряд портретов и биографий русских революционеров последнего времени (Балмашова, Ивана Каляева, Е.Сазонова, Марии Спиридоновой, Коноплянниковой — убийцы генерала Мина, и др.). Присутствовал у ЛОМБРОЗО также и на медиумических сеансах с Европой ПАЛЛАДИНО. Если бы не смерть ЛОМБРОЗО в 1909 г. (год окончания мною университета), я бы остался при нем в качестве ассистента и занялся бы научной деятельностью. В это время я выпустил свою первую брошюру «Condamia Condizionale» — «Человеческое осуждение» [«Условное осуждение». — А.Н.], где развивал тезисы школы ЛОМБРОЗО, что преступника нужно не карать, а лечить.
Приехав в СПб в 1910 г., надо было жить, пить и есть. Помощи от родителей я уже не мог получить, т.к. им нужно было поднимать на ноги меньших братьев. Я поступил на службу в Российский банк и Русско-Итальянскую торговую палату в качестве секретаря сельскохозяйственного отдела.
О моем отношении к масонству уже сказано в моем допросе, так что я не буду повторяться. Скажу лишь, что за период времени с 1910 по 1917 г. я занялся литературно-экономической деятельностью, написав ряд статей в журнале «Русско-итальянской торговой палаты» (напр., «Генуэзский элеватор», «Возрождение русского льна» и другие), в «Русском экспорте» («Государственные зернохранилища», «Русско-сербские торговые отношения» и другие), в «Промышленной газете» («Экспорт кустарных изделий» и другие), и ряд рассказов и восточных сказок. Кроме того, я часть своего времени уделял общественности (был членом общества «Славянского научного единения», где вице-председателем был проф. БЕХТЕРЕВ, и спорту (был членом Общества «Сокол», Шуваловской школы плавания, Общества «Спорт и гигиена» и членом редакции спортивного журнала «Стадион», заведуя воздухоплавательным и водным отделами его: в Италии я также занимался водным спортом).
Началась война 1914 г. Меня, как запасника, призвали, но как нижнему чину мне было легко освободиться, благодаря контузии головы. Однако, боясь возможности скорого пересмотра этого, я добился от Российской экспортной палаты (где я состоял секретарем Ближне-Восточного отдела) заграничной командировки на Балканы. Там я пробыл больше года, уехав лишь перед наступлением Болгарии на Сербию. Результатом моих впечатлений появилась первая часть брошюры «В тылу полей кровавых. Сербия и Болгария», сильно искромсанная военной цензурой.
Возвратясь в Санкт-Петербург и перейдя на службу ревизором в Государственные сберегательные кассы, я взял командировку во Владивосток, чтобы быть дальше от военной службы. Но это не помогло. В конце 1916 г. я был телеграммой вызван братом в СПб (он был адъютантом гвардии запасного батальона Финляндского полка). Я был снова переосвидетельствован и, ввиду больших потерь на фронте и недостатка «пушечного мяса», был признан годным. Брату удалось меня устроить у себя в батальоне. Перспектива ехать через один-два месяца с маршевой ротой на позиции мне не улыбалась. Чтобы протянуть время, я решил зачислиться в одну из школ прапорщиков (в училищах была страшная муштра). Брат меня устроил на ускоренные курсы при бывшем Пажеском корпусе, где не нужно было даже жить. На этих курсах я провел все время Керенщины до Корниловского восстания, когда был выпущен прапорщиком и прикомандирован к гвардии Финляндскому запасному полку (в качестве помощника начальника учебной команды), с которым и участвовал во взятии Зимнего дворца в начале Октябрьской революции.
В ноябре 1917 г., когда вся почти интеллигенция саботировала, я был командирован в Государственный банк для перевозки в Тифлис 25 миллионов рублей золотом Кавказской армии, не получавшей уже несколько месяцев жалования. Товарищ ПЯТАКОВ, бывший тогда Комиссаром Госбанка, разрешил эту выдачу, боясь, что армия откроет фронт туркам и те перережут мирное местное население.
Выехал я 19 ноября 1917 г. в банковском вагоне с блиндированной кладовой и 12 человек охраны при 2-х пулеметах. Путешествие шло довольно сносно, если не считать препирательств с железнодорожной администрацией из-за прицепки вагона на пересадках. В Ростове-на-Дону мы попали на станцию во время боя между казаками и Красной гвардией. Мне советовали подождать окончания боя (паровоза не было), но я силами своей охраны, вручную, перекатил вагон версты на три от станции до ближайшего полустанка, где оказался свободный паровоз, который и повез нас дальше. Это нас спасло. Дело в том, что по отъезде нашем из Петербурга кто-то дал телеграмму в Новочеркасск КАЛЕДИНУ, что большевики посылают в Тифлис деньги для агитации. Сейчас же им была послана в Ростов-Дон телеграмма задержать наш вагон, а нас арестовать. Только перекатив собственными силами под огнем наш вагон, мы и спаслись. О дальнейших деталях поездки, новых нападениях на нас, наконец, благополучной сдаче денег тифлисской конторе Госбанка в присутствии представителей Президиума Совета рабочих и солдатских депутатов, я касаться не буду. Они зафиксированы в протоколе, подписанном всеми участниками поездки (см. мой архив: протокол и рапорт начальника охраны Госбанка). На обратном пути наш пустой вагон был задержан в Ростове-на-Дону и препровожден в Новочеркасск. КАЛЕДИН, очень недовольный, что упустил такой куш, приказал вагон реквизовать, а нас арестовать. Я добрался лично до него и между прочим говорю: «Ваше превосходительство, Вы называете большевиков узурпаторами, а между тем они больше проявили государственной широты взгляда, послав деньги армии Временного правительства, уже свергнутого ими у нас на севере». Мои слова произвели на него впечатление, и он не только нас освободил, но даже приказал вернуть оружие (вагон, конечно, был конфискован). Мне и охране оп предложил остаться у него, но никто не согласился. Боясь перемены его настроения, я сейчас же просил его дать нам пропуск на выезд в Петербург. Пропуск подписан им лично (см. мой архив) и в нем он воспользовался моей фразой об «общегосударственном значении» нашей командировки. В первой попавшейся теплушке мы выехали в Петербург. Все же нам повезло. Если бы мы попали на сменившего его генерала КРАСНОВА, тот безо всяких разговоров расстрелял бы нас. Приехали к Новому 1918 году. После этого состоялись выборы в охранной команде Госбанка и меня почти единогласно выбрали помощником комиссара охраны и помощником коменданта Госбанка.
Следующая моя поездка в Киев была менее опасна физически, но тяжела нравственно. Приходилось пробиваться через море серых шинелей демобилизованных, запрудивших все пути. Что творилось на вокзалах, не видевшему это лично, трудно представить. В довершении всего, мост у станции Ворожбы был взорван белыми и движение прекратилось. К счастью, я узнал, что в 20 верстах стоит экстренный поезд командира красной дивизии тов. КОЖУРЫ, которому дано боевое задание пробраться в Киев. Захватив с помощью своей охраны паровоз, мы двинулись к нему на соединение. КОЖУРА сейчас же согласился к своим двум вагонам прицепить и наш, тем более, что его паровоз «заболел» и мы дали ему наш.
Задание было мною благополучно выполнено. Считаю нужным упомянуть и о третьей командировке, в Баку, которая едва не стоила мне жизни и сильно отразилась на моем здоровье.
Тов. Н.Н.КРЕСТИНСКИЙ, Комиссар Народного банка, дал мне задание повезти в Баку для нужд нефтяных рабочих (кажется!) 50 миллионов рублей золотом. Через центральную Россию проехать было уже нельзя (там орудовали КРАСНОВ и ДЕНИКИН), а потому я избрал круговой путь через Оренбург, Ташкент, Бухару, Самарканд и Красноводск. Пробившись благополучно через оравы ДУТОВА (секретарь КРЕСТИНСКОГО, тов. КАЧУРИНЕР, везший следом за мной 15 миллионов для Ташкента, не добрался и до Оренбурга и должен был возвратиться назад, в СПб), я приехал в Ташкент, где меня ждала неожиданность. Красный Совет народных комиссаров, сидевший без денег, не хотел отпускать мои деньги, говоря, что им нужнее. На мои указания, что остановится работа в Баку, а Центру нужна нефть, они обещали сколько угодно нефти, до 10 тысяч цистерн в месяц («мы все равно в Красноводске в землю ее льем»). «Да ведь нужны цистерны, товарищи! — говорю я, — ни у вас их нет, ни от нас не протолкнуть...» Несмотря на это, я уже получил приказ деньги сдать из вагона на хранение в Ташкентское отделение Государственного банка. Тогда для того, чтобы протянуть время и дождаться возвращения предсовнаркома тов. КОБОЗЕВА, я дипломатично заболел. Через два дня тов. КОБОЗЕВ вернулся; я к нему и начинаю уговаривать его, рисуя тяжелое положение без нефти петербургской промышленности и обещая сейчас же по приезде в Центр привезти специально для них деньги (через два месяца деньги были им привезены), и наконец добился его согласия. Он без ведома своего комиссара финансов написал мне мандат (см. архив) с требованием оказывать мне полное содействие в пути. В ту же ночь я прицепился к блиндированному поезду со штабом командующего войсками тов. ИВАНОВА и вместе с ним поспешил уехать из Ташкента. Как мы проехали Бухару, где только что закончилось восстание басмачей, ежечасно останавливаясь, собственными силами исправляя рельсы, мосты и полотно, доехали до Баку, я подробнее говорю в своем докладе о поездке тов. КРЕСТИНСКОМУ (см. мой архив: доклад от июня 1918 г. и мою заметку «Как меня расстреливали в Саратове, захватившие временно город правые эсеры»).
Кажется, согласно статуту ордена Красного Знамени, за подобные деяния можно хлопотать о награждении этим орденом. Вот краткие сведения о моей службе Соввласти за период с 1917 по 1920 годы.
Я не буду касаться моего дальнейшего прохождения гражданской службы после демобилизации по болезни в начале 1920 г. (это есть в моем допросе), лишь расскажу происшедший у меня разговор с членом Президиума Коминтерна, а тогда Комиссаром Петрогуботдела юстиции тов. Я.Я.АНВЕЛЬТ. Тов. АНВЕЛЬТ назначил меня в 1921 г. юрисконсультом в Смольный. Тогда я пришел к нему и откровенно сказал, что я — масон, а потому, м.б., он передумает. Тот пристально посмотрев на меня, сказал: «Я знаю, что Вы — порядочный человек». И я был назначен. Этот разговор всегда можно проверить, т.к. тов. АНВЕЛЬТ находится в Москве. Труднее проверить разговоры мои с председателем Совнарсуда в Ленинграде тов. ФИЛИППОВОЙ, спрашивавшей меня неоднократно, почему я не вступлю в коммунистическую партию (потому что тов. ФИЛИППОВА, захваченная эстонским правительством и не желая попасть ему в руки, покончила с собой в 1923 г. в Ревеле), но один такой разговор происходил в присутствии нарсудьи тов. АРНОЛЬД, которая теперь служит во ВЦИК и, наверное, помнит мой шутливый ответ: «Все равно, я уже синдикалист.
Ведь и Джон РИД тоже синдикалист». Это был период моего увлечения масонством.
Каковы мои политические убеждения? Как масон, я гражданин мира, т.е. для меня теперь (во времена студенчества еще существовали) не существует национальных и государственных границ. Для меня все равны: русский, еврей, татарин, индус, китаец и т.д., француз, итальянец, американец, хотя меня тянет к Востоку.
Как масон, я стремлюсь к счастью и прогрессу всего человечества, когда не будет ни войн, ни болезней, ни страданий, и вижу, что у нас в СССР, через диктатуру пролетариата, это будет со временем достигнуто в малом масштабе, т.е. в пределах СССР.
Значит, нужно стараться поскорее: а) изжить этот переходный период — диктатуру, и б) расширить Советы до Всемирного Союза Советов всех освобожденных народностей.
ДПЗ, V отд[еление] кам[ера] 72
03.02.26 г. Д-р Б.Астромов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 66-70]
В ГПУ
Гр-ки Екатерины Леонидовны ЮРГЕВИЧ, проживающей в д.39 кв. 8 по ул. Некрасова
ЗАЯВЛЕНИЕ
Узнав случайно из услышанного разговора в трамвае о том, что ГПУ арестован АСТРОМОВ Б.В., прошу одновременно привлечь его за оскорбление и изнасилование меня.
Дело происходило так: находясь в крайне тяжелом моральном состоянии вследствие своих личных дел, случайно встретила я АСТРОМОВА в доме своей подруги СВЕРЧКОВОЙ. После первого знакомства с ним года два тому назад, мне рассказали, что АСТРОМОВ является магом, гипнотизером, обладающим большой оккультной силой. Снова встретилась я с ним у СВЕРЧКОВОЙ на домашней вечеринке. Расспросив меня о причине моего угнетенного настроения, АСТРОМОВ во время игры пытался меня изнасиловать, что ему не удалось только благодаря моей физической силе. После этого вечера, благодаря рассказам об АСТРОМОВЕ других лиц или в силу других непонятных мне причин, у меня создалось впечатление моей зависимости от него и подчинения ему, хотя разумом я его ненавидела всегда.
Случилось так, что я со своей подругой МИХАЙЛОВОЙ пригласила его придти к ней, и тут он произвел надо мной насилие еще худшее, чем то первое неудавшееся. Незаметным образом подчинив мою волю своей, он вынудил меня к противоестественному половому сношению, после чего он ушел, а у меня сделался истерический припадок. Несмотря на ужасное состояние мое после происшедшего и на сознание оскорбления и осквернения меня, я все-таки чувствовала мою зависимость от него и продолжала с ним видеться. Следующий раз он снова пытался вынудить меня к тому же, но на этот раз это ему уже не удалось, т.к. я стала остерегаться и не подчинилась его воле. Однако он пытался в дальнейшем принудить меня к сношениям с ним, тоже не вполне нормальным, а, м.б., он, раздражая меня, как женщину, всякими мерами хотел толкнуть опять меня на противоестественное сношение. На мои протесты и мольбы он всегда говорил, что мне это «принесет облегчение и покой». Также для успокоения меня дал он мне целовать какую-то звезду, которая у него висит на шее, запретив мне об этом говорить кому бы то ни было.
Постепенно настроение мое изменилось (отнюдь не благодаря ему, а просто вследствие внешних причин) и я стала чувствовать к АСТРОМОВУ опять прежнее недоверие и гадливость, что он учел сейчас же и перестал на меня покушаться.
После долгого перерыва он вдруг явился ко мне 24 ноября и сделал мне страшный выговор за то, что я «наболтала МИХАЙЛОВОЙ», а та — СВЕРЧКОВОЙ про все то, что происходило, т.к., по его словам, у него из-за этого произошли «колоссальные неприятности», и затем просил меня при случае, если будет об этом разговор, опровергнуть психическое насилие надо мной с его стороны.
Затем он снова появился 9 января, когда я уходила в гости, пытался меня поцеловать, но я уже нашла силу его оттолкнуть.
Если что-либо в моем заявлении будет неясно, прошу меня вызвать и допросить.
Юргевич
05.02.26 г.
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 132-133]
В С.О.Ч. (зачеркн.: тов. Алексееву) Денисову
О.Е.Ивановой-Нагорновой
ЗАЯВЛЕНИЕ
Ввиду того, что у Бориса Викторовича АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО находились некоторые мои вещи, а также вещи моей племянницы, а его жены, Юлии Николаевны АСТРОМОВОЙ-КИРИЧЕНКО, прошу выдать мне эти вещи.
1. Мой длинный плоский чемодан типа «глоб-троттер» с инициалами моего покойного сына «M.N.»
2. Рукописная тетрадь синяя, кожаная, с золотым обрезом.
3. Старый полосатый коврик для дверей.
4. Большая лампа в восточном вкусе.
5. Индусское бронзовое божество.
6. Индусский бронзовый колокольчик.
7. Индусские слоны чугунные.
8. Восточные медные вещи.
9. Две дюжины столовых ложек с инициалами «О.Г.» (Ольга Головина) и вообще столовое серебро весом на 4,5 фунта.
10. Мельхиоровый чайник со спиртовкой (сломанной).
11. Книга «Энциклопедия оккультизма» Г.О.М.
12. Книга Чижевского «Физические факторы».
Вещи Ю.Н.АСТРОМОВОЙ-КИРИЧЕНКО:
1. Золотая цепочка для часов.
2. Маленькие часики на кожаном браслете.
3. Обручальное кольцо с красным крестом.
4. Восточный зелененький халатик.
5. Диван, покрытый коричневой клеенкой.
6. Два кресла угловых и столик.
7. Две дюжины столовых ложек с инициалами ее матери «В.Г.» (Вера Головина).
8. Постельное белье.
9. Несколько серебряных ножей, вилочек и ложечек.
10. Барашковый воротник.
1. Моя племянница, больная туберкулезом, находится за границей и думает вернуться к будущей зиме. Приняв вещи под расписку, я их ей передам.
2. Думаю, что все серебро давно продано, но пишу на всякий случай.
3. Если он носит барашковый воротник, то пусть воротник у него остается.
С совершенным уважением Ольга Иванова-Нагорнова
05.02.26 г. пл. Лассаля 4/6, кв. 4 [АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 139-139об]
1 Вопрос о том, кого именно имел в виду Б.В. Астромов-Кириченко, называя это имя, остается открытым, поскольку наиболее известные представители этой театральной фамилии, Г.Г. Клякшт и его сестра Л.Г. Клякшт, покинули Россию еще до начала Первой мировой войны. Между тем Г.В. Александров, знакомивший Клякшта с Астромовым,называет его "Георгием Георгиевичем", из чего следует, что Г.Г. Клякшт возвращался в Петроград в 20-х гг., если только речь не идет о его сыне (если таковой был), которого В.С. Брачевназывает Е.Г. Клякшт (Брачев В.С. Религиозно-мистические кружки и ордена в России.Первая треть ХХ века. СПб., 1997, с.58), а в фельетоне Тур`ов, переполненном ложью и домыслами, вообще названа "балерина Клякшт" (Тур. Галиматья.//Ленингрнадская правда, №4 (3820), 05.01.28 г., с.2).
2 Снопков Петр Павлович
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 6007