Д. Антонель, А. Жобер, Л. Ковальсон.   Заговоры ЦРУ

2. Операция "Лумумба"

Материал подготовлен Люсьеном Ковальсоном

Летом 1960 года в Африке сложилась напряженная обстановка: интересы Востока и Запада столкнулись в Бельгийском Конго. Решалась судьба бывшей бельгийской колонии, положение которой в то время было крайне шатким и неопределенным. События могли развернуться по-разному. Соединенные Штаты действуют за кулисами. Цель их происков: устранение одного из виднейших африканских лидеров — Патриса Лумумбы. События происходили в условиях племенной вражды, соперничества интересов и влияний.

ЯНВАРЬ 1959 ГОДА

В Бельгийском Конго1 начинаются волнения. Приходит конец колониальному господству Бельгии, установленному в Конго еще в 1885 году. Европейские компании вложили в горнодобывающую промышленность этой африканской колонии огромные капиталы.

ЯНВАРЬ 1960 ГОДА

В Брюсселе собирается «круглый стол» сторонников независимости Конго и бельгийских представителей для выработки пути перехода страны к независимости, провозглашение которой назначено на 30 июня 1960 г.

В течение 1959—1960 годов различные политические силы в Бельгийском Конго ведут между собой ожесточенную борьбу, соревнуясь в том, чтобы к моменту предоставления независимости занять наиболее выгодные позиции. За противоречиями политического характера зачастую скрывается борьба этнических групп, играющих большую роль в жизни страны. Каждой провинции примерно соответствует определенная этническая группа. Так, район Леопольдвиля населяет племя баконго во главе с Касавубу. Во главе народности балуба (провинция Касаи) стоит Калонжи. Чомбе является лидером провинции Катанга. Единственное движение, не являющееся по преимуществу этническим,— это Конголезское национальное движение (Mouvement national congolais — МНК), возникшее на основе профсоюзного движения и руководимое Патрисом Лумумбой. Сам Лумумба принадлежит к одной из второстепенных этнических групп Восточной провинции, столицей которой является город Стэнливиль. Он — сторонник единого, независимого Конго, наиболее радикальный лидер, пользующийся большой популярностью среди населения.

30 ИЮНЯ 1960 г.

В день провозглашения независимости Лумумба выступил перед бельгийским королем с резкими обвинениями против колониализма, которые привели западный мир в замешательство. Лумумба снискал себе репутацию горячего борца против империализма в Африке.

Горнопромышленные компании встревожены: МНК и его союзники получают на выборах большинство голосов. Лумумба становится премьер-министром первого правительства Республики Конго. Касавубу провозглашается главой государства.

ИЮЛЬ 1960 ГОДА

Вооруженная интервенция Бельгии, предпринятая 11 июля для защиты интересов западных держав, ускоряет события. Самая богатая горнодобывающая провинция — Катанга, подталкиваемая Брюсселем, вместе со своим лидером Чомбе выходит из борьбы. Вскоре за ней следует южная часть провинции Касаи.

13 июля в Конго прибывают войска ООН. Поскольку бельгийцы не торопятся с выводом своих войск, Лумумба угрожает, что обратится за помощью к Советскому Союзу. Американцы встревожены расколом этого ключевого по своему положению африканского государства. Во время своей поездки в Вашингтон в конце июля 1960 года Лумумба пытается успокоить США, однако безуспешно: американцы считают Лумумбу проводником советского влияния в Африке.

СЕНТЯБРЬ 1960 ГОДА

5 сентября Касавубу сменяет Лумумбу на посту премьер-министра. 14 сентября он назначает Мобуту главнокомандующим конголезской национальной армией. В тот же день в результате переворота Мобуту берет власть в свои руки.

Лумумба, которому угрожает арест, просит защиты у войск ООН. Мобуту запрещает проводить заседания парламента, который продолжает поддерживать Лумумбу.

24 НОЯБРЯ 1960 г.

В своей резиденции в Леопольдвиле, охраняемый войсками ООН, Лумумба чувствует себя все более ненадежно. Он бежит в Стэнливиль, чтобы соединиться со своими сторонниками.

1 ДЕКАБРЯ 1960 г.

Вместе с двумя своими министрами, Мполо и Окито, Лумумба схвачен в Порт-Франки преследовавшими его войсками Мобуту.

17 ЯНВАРЯ 1961 г.

Лумумба и два его сторонника самолетом переброшены в Элизабетвиль, главный город Катанги. В этот день арестованных видели в живых последний раз.

13 ФЕВРАЛЯ 1961 г.

Министр внутренних дел провинции Катанга объявляет о смерти Патриса Лумумбы, Мполо и Окито. Официальная версия о том, что арестованные якобы были убиты при попытке к бегству, немедленно опровергается многочисленными свидетелями.

Ниже приводится раздел из доклада следственной комиссии по делу об убийстве Лумумбы с некоторыми купюрами. Купюры указаны знаком [...]

Лето в Конго



ТЕЛЕГРАММЫ АЛЛЕНА ДАЛЛЕСА

В течение августа 1960 года возрастающее изо дня в день политическое влияние Лумумбы в Конго все больше тревожит стратегов Совета национальной безопасности и специальной группы администрации президента Эйзенхауэра.

Беспокойство американской администрации вызвано докладами, поступавшими в штаб-квартиру ЦРУ от резидента в Леопольдвиле. Вот, например, один из таких докладов от 18 августа:

ПОСОЛЬСТВО И РЕЗИДЕНТУРА СЧИТАЮТ, ЧТО КОНГО ЯВЛЯЕТСЯ ОБЪЕКТОМ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПОПЫТОК СВЕРГНУТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВО. ХОТЯ СЕЙЧАС ЕЩЕ ТРУДНО ОПРЕДЕЛИТЬ НАИБОЛЕЕ ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ И ПРЕДСКАЗАТЬ, КАКОВ БУДЕТ ИСХОД БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ, ЯСНО, ЧТО РЕШАЮЩИЙ ЭТАП ЭТОЙ БОРЬБЫ УЖЕ БЛИЗОК. ЛУМУМБА ЛИБО САМ ЯВЛЯЕТСЯ КОММУНИСТОМ, ЛИБО ПРОВОДИТ КОММУНИСТИЧЕСКУЮ ЛИНИЮ, ПЫТАЯСЬ УКРЕПИТЬ СВОЕ РАСТУЩЕЕ ВЛИЯНИЕ. ВРАЖДЕБНЫЕ ЗАПАДУ СИЛЫ ВСЕ БОЛЕЕ АКТИВНО ПОДДЕРЖИВАЮТ КОНГОЛЕЗСКИЕ ВЛАСТИ, И, ВОЗМОЖНО, СЛЕДУЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ НОВОЙ КУБЫ.
(ЦРУ, резидентура в Леопольдвиле — директору, 18.8.60).


В телеграмме, отправленной из Леопольдвиля, указывалась оперативная цель резидентуры: заменить Лумумбу людьми западной ориентации. Начальник африканского отдела Оперативного управления ЦРУ Бронсон Твиди ответил, что он запросил у госдепартамента согласие на проведение соответствующей операции: «Резидент и я, оба мы уверены, что Лумумба должен быть отстранен». На следующий день, 19 августа, начальник Оперативного управления Ричард Биссел ответил следующей телеграммой:

РАЗРЕШАЮ НАЧАТЬ ОПЕРАЦИЮ.


Спустя несколько дней резидент телеграфирует:

ВРАЖДЕБНЫЕ ЛУМУМБЕ ЛИДЕРЫ ИМЕЛИ КОНТАКТЫ С КАСАВУБУ ПО ПОВОДУ ПЛАНА УБИЙСТВА ЛУМУМБЫ... КАСАВУБУ ОТКЛОНИЛ ЭТОТ ПЛАН, СКАЗАВ, ЧТО ОН НЕ РЕШАЕТСЯ ПРИБЕГНУТЬ К НАСИЛИЮ, ТЕМ БОЛЕЕ ЧТО НИ ОДИН ИЗ ЛИДЕРОВ НЕ ПОЛЬЗУЕТСЯ ДОСТАТОЧНЫМ АВТОРИТЕТОМ, ЧТОБЫ ЗАМЕНИТЬ ТАКОГО ДЕЯТЕЛЯ, КАК ЛУМУМБА
(ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 24.8.60).


Ричард Биссел — типичный разведчик-профессионал. Воспитанник Йельского университета, он хорошо знает Восток. Имеет ученую степень доктора экономических наук, преподавал в Йеле и в Массачусетском технологическом институте.

Биссел поступил на службу в ЦРУ в 1954 году и очень быстро выделился на секретной работе. В 1958 году он уже возглавляет Оперативное управление. Окружение Кеннеди видит в нем возможного преемника Даллеса на посту руководителя ЦРУ.

Блестяще образованный, светский человек, Биссел являлся образцовым представителем сторонников политики «новых рубежей», окружавших Кеннеди: «Самые блистательные среди лучших». После неудачи с высадкой в заливе Кочинос, проводившейся под его руководством в апреле 1961 года, Биссел был внезапно смещен со всех ответственных постов.

Несмотря на отставку, Биссел остался влиятельным теоретиком в сфере разведывательной деятельности. В 1968 году, не занимая уже никаких официальных должностей в разведслужбе, Биссел выступил на заседании Совета по иностранным делам, возглавляемого Диллоном, с изложением своей доктрины. Он выразил тревогу по поводу того, что ЦРУ подвергается контролю со стороны, что, по его мнению, может служить помехой для секретной деятельности.

«Необходимо,— заявил Биссел,— действовать в полнейшей тайне, пристально следя за действиями промежуточных звеньев. Лицо ЦРУ следует скрыть от взоров внешнего мира гораздо тщательнее...»


25 августа 1960 г. директор ЦРУ Аллен Даллес председательствует на заседании Специальной группы, то есть особого комитета Совета национальной безопасности, ответственного за осуществление программы секретной деятельности. ЦРУ разработало ряд планов, направленных против Лумумбы, предусмотрев, к примеру, возможность спровоцировать выражение ему вотума недоверия в парламенте Конго. Высказываясь по поводу этих планов, специальный помощник президента по вопросам национальной безопасности Гордон Грей заявил, что президент США «выразил глубокую уверенность в необходимости энергичных действий, с тем чтобы стать хозяевами положения. Он выразил сомнение в том, что существующие планы обеспечивают достижение этой цели». Специальная группа «в итоге пришла к согласию: план действий в Конго не должен заведомо исключать возможности устранения Лумумбы». [...]

На другой день, 26 августа, Аллен Даллес подписывает телеграмму2, адресованную резиденту в Леопольдвиле:

РУКОВОДИТЕЛИ ОРГАНИЗАЦИИ ПРИШЛИ К РЕШЕНИЮ, ЧТО, ЕСЛИ ЛУМУМБА СОХРАНИТ ЛИДЕРСТВО, НЕИЗБЕЖНЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ БУДЕТ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ХАОС, А В ХУДШЕМ - ОТКРЫТЫЙ ПУТЬ К ЗАХВАТУ КОММУНИСТАМИ ВЛАСТИ В КОНГО С ГУБИТЕЛЬНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ ДЛЯ ПРЕСТИЖА ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИИ И ДЛЯ ИНТЕРЕСОВ СВОБОДНОГО МИРА В ЦЕЛОМ. В СВЯЗИ С ЭТИМ МЫ РЕШИЛИ, ЧТО УСТРАНЕНИЕ ЛУМУМБЫ ДОЛЖНО БЫТЬ НЕОТЛОЖНОЙ И ГЛАВНОЙ ЗАДАЧЕЙ. В НЫНЕШНЕЙ СИТУАЦИИ ДАННАЯ ЦЕЛЬ ДОЛЖНА СТАТЬ ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ В НАШЕМ ПЛАНЕ СЕКРЕТНЫХ ДЕЙСТВИЙ
(телеграмма ЦРУ: Даллес — 28.8.60).


В соответствии с этой же телеграммой резиденту предоставлялась «самая широкая инициатива» в осуществлении планируемой операции. Она предусматривала замену Лумумбы группой деятелей западной ориентации и не исключала даже насильственных действий при условии, что они останутся в тайне. В телеграмме говорилось: «...Мы отдаем себе ясный отчет в том, что вы можете столкнуться с обстоятельствами, предвидеть которые невозможно».

Даллес разрешил также израсходовать до 100 тыс. долл., «с тем чтобы завершить любую деликатную операцию, которая не даст возможности проконсультироваться со штаб-квартирой заранее. У резидента сложилось впечатление, что план подобной операции был известен компетентным кругам госдепартамента и одобрен ими». В телеграмме особо было оговорено:

В СЛУЧАЕ ЕСЛИ ПОНАДОБИТСЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ, ОБРАТИТЕСЬ ЗА ПОМОЩЬЮ К ПОСЛУ. ЕСЛИ ДЛЯ ОСОБЫХ ДЕЙСТВИЙ В ЕГО КОНСУЛЬТАЦИИ НАДОБНОСТИ НЕТ, МОЖЕТЕ, ЕСЛИ ВРЕМЯ НЕ ПОЗВОЛИТ СВЯЗАТЬСЯ С НИМ, ДЕЙСТВОВАТЬ ПО СОБСТВЕННОМУ УСМОТРЕНИЮ.


Теоретически посол США возглавляет все американские службы, в том числе и ЦРУ, представленные в данной стране. Такая концепция роли посла по отношению к представителям всех других служб сложилась еще в период президентства Эйзенхауэра. Несмотря на это, в соответствии с секретной директивой представители ЦРУ выводились из-под контроля посла.

Во время совещания, состоявшегося 8 января 1968 г., на котором обсуждалась проблема «Разведка и внешняя политика» (совещания секретного, по словам его председателя Диллона), Биссел изложил свою точку зрения на взаимоотношения американского посла и представителей разведслужбы в той или иной стране: «Посол,— заявил он,— как правило, должен быть информирован о любой секретной операции, проводимой в пределах территории, где он аккредитован. Однако в определенных случаях — по требованию главы правительства или государственного секретаря — резидент может получить указание не информировать посла о тех или иных действиях» (из доклада У. Харриса, цитируемого в книге
V. Marchetti et J. D. Marks. Op. cit.).

[...] По-видимому, телеграмму Даллеса можно было понимать как разрешение сместить Лумумбу с его поста — не более.

Ричард Биссел «почти уверен», что ему сообщили о содержании телеграммы вскоре после того, как она была получена. Он утверждает, что, «по его мнению», в телеграмме косвенным образом говорилось о том, что президент стоит за убийство Лумумбы.


МНОГОСТУПЕНЧАТАЯ СТРАТЕГИЯ

6 сентября, на следующий день после того, как Касавубу сместил Лумумбу, два сотрудника ЦРУ встретились с высокопоставленным конголезским политическим деятелем, связанным с резидентурой ЦРУ в Леопольдвиле. Резидентура информировала штаб-квартиру ЦРУ:

ТОЧКА ЗРЕНИЯ РЕЗИДЕНТА: В ОППОЗИЦИИ ЛУМУМБА ПОЧТИ СТОЛЬ ЖЕ ОПАСЕН, КАК И У ВЛАСТИ. КОНГОЛЕЗСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ ДАЛ ПОНЯТЬ, ЧТО ЕМУ ЯСНА СИТУАЦИЯ И ЧТО ОН ГОТОВ УСТРАНИТЬ ЛУМУМБУ ФИЗИЧЕСКИ
(ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 7.9.60).


В телеграмме указывалось также, что резидент предложил конголезскому политическому деятелю содействие в «подготовке программы нового правительства» и заверил его в том, что США готовы предоставить необходимых специалистов.

Конголезский парламент собрался по инициативе премьер-министра Лумумбы 13 сентября, накануне переворота Мобуту. Подавляющим большинством присутствующих (88 — за, 25 — против при 3 воздержавшихся) Лумумбе были предоставлены «чрезвычайные полномочия». На самом деле из 221 депутата на заседании присутствовало всего 94 человека, так что кворума фактически не было. Здание парламента охраняли части, преданные Лумумбе.

В соответствии с пожеланием ЦРУ Мобуту воспротивился возобновлению работы парламента: его войска окружили здание и преградили доступ в него депутатам и сенаторам. Мобуту заявил: «Если большинство парламентариев откажет Лумумбе в доверии, я готов разрешить возобновление работы парламента» («Монд», 8 октября 1960 г.).

Сразу же после переворота на пресс-конференции Мобуту говорил о том, что нуждается в помощи иностранных специалистов, в частности англичан и американцев.


В самый разгар борьбы за власть Бронсон Твиди говорил о влиянии Лумумбы на события в Конго и так резюмировал главные опасения Соединенных Штатов:

СПОСОБНОСТИ И ДИНАМИЗМ ЛУМУМБЫ ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ ОПРЕДЕЛЯЮЩИМИ ФАКТОРАМИ, КОТОРЫЕ ПОЗВОЛЯЮТ ЕМУ ВОССТАНОВИТЬ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА ОНО, КАЗАЛОСЬ БЫ, УЖЕ ПОЧТИ БЕЗНАДЕЖНО. ИНАЧЕ ГОВОРЯ, ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА ЛУМУМБА СОХРАНЯЕТ ЗА СОБОЙ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО, ОН СПОСОБЕН ПОВЕРНУТЬ ДЕЛО В СВОЮ ПОЛЬЗУ
(ЦРУ, 7.9.60).


Резидент говорит, что на другой день после переворота он действовал в качестве советника при нескольких конголезских деятелях, пытавшихся «убрать» Лумумбу. Он опасался, как бы Лумумба не упрочил своей позиции, встав под защиту Объединенных Наций, что обеспечивало ему свободу действий.

В заключение резидент Хеджмэн писал: «Единственный выход — как можно скорее заставить его уйти со сцены» (ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 15.9.60).

17 сентября другой сотрудник ЦРУ встретился с одним из лидеров конголезского сената. Вот что говорится в донесении, направленном штаб-квартире ЦРУ:

(КОНГОЛЕЗСКИЙ СЕНАТОР) ПРОСИЛ НЕЛЕГАЛЬНО ОБЕСПЕЧИТЬ ЕГО ЛЕГКИМ ВООРУЖЕНИЕМ ДЛЯ ОСНАЩЕНИЯ (...) ОТРЯДОВ, НЕДАВНО ПРИБЫВШИХ В РАЙОН (ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ) (...). (СЕНАТОР) УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ЭТО ПОЗВОЛИЛО БЫ СОЗДАТЬ ЯДРО ВООРУЖЕННЫХ ДОБРОВОЛЬЦЕВ, ГОТОВЫХ НАЧАТЬ ПРЯМУЮ АКЦИЮ... (СЕНАТОР) ДАЛ СВОЕ СОГЛАСИЕ, НО ДОВОЛЬНО СДЕРЖАННО - ЛУМУМБА ДОЛЖЕН ПОЛНОСТЬЮ ИСЧЕЗНУТЬ. НЕ ДОВЕРЯЕТ (ДРУГОМУ КОНГОЛЕЗСКОМУ ЛИДЕРУ), НО ГОТОВ СОТРУДНИЧАТЬ С НИМ В ЦЕЛЯХ УСТРАНЕНИЯ ЛУМУМБЫ
(ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 17.9.60).


Представитель ЦРУ ответил сенатору, что он «выяснит возможность получения оружия», и рекомендовал штаб-квартире ЦРУ:

В СЛУЧАЕ СОГЛАСИЯ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ ОБЕСПЕЧИТЬ НЕОБХОДИМЫМ ОРУЖИЕМ, ДЕРЖАТЬ ЕГО ГОТОВЫМ ДЛЯ ОТПРАВКИ НА БЛИЖАЙШУЮ БАЗУ (ЦРУ, 17.9.60). [...]


Эта рекомендация соответствовала долговременным планам штаб-квартиры ЦРУ, предусматривавшим оказание скрытой вооруженной поддержки элементам, выступающим против Лумумбы.

Именно такую политику подтверждают Маркетти и Маркс:
«Цель состояла в том, чтобы содействовать (...) установлению в Конго (...) прочного режима, ориентирующегося на Запад, который обеспечивал бы защиту иностранных капиталов, и ответственность за успешное проведение такой политики в значительной мере возлагалась на ЦРУ. Вначале секретная деятельность этой организации сводилась главным образом к политическим манипуляциям и к финансированию некоторых политических лидеров. Но по мере того, как внутренняя обстановка в Конго все более запутывалась и осложнялась, ЦРУ направило туда своих специалистов по ведению вооруженной борьбы и наемных солдат с целью поддержать новое правительство. В 1964 году самолеты Б-26, принадлежащие ЦРУ и пилотируемые кубинскими наемниками, систематически совершали налеты на районы, удерживаемые силами, сопротивляющимися (правительству Мобуту)».


6 октября 1960 г. Ричард Биссел и Бронсон Твиди подписали телеграмму, содержавшую приказ резиденту не консультироваться с представителями госдепартамента, а также с сотрудниками резидентуры.

ПОСКОЛЬКУ НЕВОЗМОЖНО ПРЕДВИДЕТЬ, КАКОВ БУДЕТ ИСХОД НЫНЕШНЕЙ СИТУАЦИИ, (ЦРУ) ОСУЩЕСТВЛЯЕТ В ОТНОШЕНИИ КОНГО ГИБКИЙ ПЛАН СООТВЕТСТВЕННО МНОГОСТУПЕНЧАТОЙ СТРАТЕГИИ. ЭТОТ ПЛАН ИМЕЕТ В ВИДУ ПОДГОТОВИТЬ ОБСТАНОВКУ, ПРИ КОТОРОЙ (СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ) СМОГУТ ОКАЗАТЬ ТАЙНУЮ ПОДДЕРЖКУ ВООРУЖЕННЫМ ЭЛЕМЕНТАМ, ПРОТИВОСТОЯЩИМ ЛУМУМБЕ. ПРЕДУСМОТРЕННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ВКЛЮЧАЮТ ПОДГОТОВКУ ОРУЖИЯ, ОБЕСПЕЧЕНИЕ РАЗЛИЧНЫМИ СРЕДСТВАМИ И, ВОЗМОЖНО, ОБУЧЕНИЕ ГРУПП СОПРОТИВЛЕНИЯ, ВРАЖДЕБНЫХ ЛУМУМБЕ
(ЦРУ, резиденту в Леопольдвиле, 6.10.60). [...]


Еще через несколько дней резидент сообщил одному из виднейших конголезских лидеров планы переворота, разработанные Лумумбой и двумя его сподвижниками, и «рекомендовал прибегнуть к аресту или более радикальному средству устранения Лумумбы, Гизенги и Мулеле» (телеграмма ЦРУ резиденту в Леопольдвиле от 20.9.60. Гизенга и Мулеле — помощники Лумумбы, руководившие его сторонниками, в то время как он сам находился под защитой Объединенных Наций).

ТЕОРИЯ ДОМИНО

По словам Ричарда Биссела и Бронсона Твиди, в течение осени 1960 года ЦРУ продолжало видеть в Лумумбе грозную силу даже после того, как он находился под защитой ООН. С одной стороны, Лумумба был блестящим оратором, способным воодушевлять массы, с другой — «голубые береты» не препятствовали передвижениям Лумумбы, а конголезские части, окружившие их, осуществляли весьма относительную охрану. [...]

По поводу влияния Лумумбы на Африку в целом Твиди развил «теорию домино».
«Дело было не в самой фигуре Лумумбы. Речь шла скорее о неустойчивом равновесии сил на африканском континенте, которое могло вызвать распад Конго. Создавалось впечатление, что Лумумба способен ускорить этот процесс. И существовало опасение, что это явится лишь началом, поскольку Конго было самой большой африканской страной. Она располагает очень крупными запасами полезных ископаемых. К тому же Конго граничит с Нигерией, которая в то время считалась как бы стержнем, обеспечивающим будущую устойчивость в Африке. Если Конго развалится, тот же самый опасный вирус мог охватить и Нигерию. По всем этим причинам Вашингтон... был так сильно озабочен Лумумбой. Дело не в исключительной личности Лумумбы, а в самом положении Конго [...]».


После того как Лумумба отдал себя под защиту Объединенных Наций, резидентура ЦРУ в Леопольдвиле продолжала поддерживать тесные контакты с конголезцами, хотевшими убить Лумумбу. [...]

По поводу некоего конголезца, сотрудничавшего с ЦРУ:

СООБЩИЛ, ЧТО ТОТ ПЫТАЛСЯ ОРГАНИЗОВАТЬ ПОКУШЕНИЕ (НА ЛУМУМБУ), НО ДОБАВИЛ, ЧТО ЭТО ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО, ПОСКОЛЬКУ ИСПОЛНИТЕЛЕМ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ АФРИКАНЕЦ, НЕ ИМЕВШИЙ, ПО-ВИДИМОМУ, НИКАКИХ КОНТАКТОВ С БЕЛЫМИ
(Телеграмма ЦРУ. Леопольдвиль — директору ЦРУ, 28.10.60). [...]


ЗАГОВОР

Летом 1960 года Ричард Биссел просил начальника африканского отдела ЦРУ Бронсона Твиди изучить возможности убийства Лумумбы. Биссел просил своего научного советника, дипломированного биохимика Джозефа Шейдера, приготовить средства для убийства — или для вывода из строя — одного «африканского лидера», не называя его по имени. По словам Шейдера, Биссел утверждал, что эта просьба исходит от «самой высокой инстанции».

Выполняя просьбу Биссела, Шейдер изготовил ядовитые биологические вещества и получил приказание Твиди доставить их резиденту в Леопольдвиле. По утверждению Шейдера, резидентура не получала указания выяснить в штаб-квартире, действительно ли принято решение убить Лумумбу. Твиди, однако, заявил, что независимо от того, ставил резидент этот вопрос или нет, он был не вправе переходить от разработки методов и способов убийства к непосредственному его осуществлению, не обратившись сначала в штаб-квартиру ЦРУ, которая одна только могла принимать политические решения.

В конце сентября Шейдер передал резиденту в Леопольдвиле смертоносные вещества и приказал ему убить Патриса Лумумбу. Резидент обратился за подтверждением этого приказа в штаб-квартиру и, получив такое подтверждение, стал «прощупывать обстановку», чтобы продвинуть осуществление заговора. Шейдер якобы сказал ему, что приказ об убийстве Лумумбы исходит от президента Эйзенхауэра. Свидетельство Шейдера в целом подтверждает эту версию. Однако в согласии президента Шейдер мог убедиться не только в результате контактов с Бисселом и Твиди.

Миссии Шейдера в Конго предшествовали и ей сопутствовали указания штаб-квартиры. Эти указания, передававшиеся по сугубо секретному каналу связи — они неизменно начинались словами: «Исключительно для вашего сведения, — подталкивали к убийству Лумумбы. Две телеграммы были подписаны лично Алленом Даллесом3.

Ядовитые вещества так и не были использованы. Однако данных, позволяющих утверждать, что эта операция была прервана до смерти Лумумбы, не имеется.

ТОЧКА ПОСТАВЛЕНА

По словам Бронсона Твиди, Ричард Биссел приступил к обсуждению средств, которые необходимо привести в действие для убийства Лумумбы летом 1960 года. Они «неоднократно» обсуждались следующей осенью. Твиди говорит, что первый разговор об этом происходил вскоре после отправки телеграммы от 26 августа, подписанной Даллесом и информировавшей резидента в Леопольдвиле о том, что цель — «устранение» Лумумбы — должна стать «определяющей в нашем плане секретных действий». [...]

Твиди не помнит, в каких точно словах шел разговор, но, по его утверждению, он касался следующих вопросов:
«Биссел говорил, что в Вашингтоне пришли к решению политического характера: Лумумба должен быть лишен всякой власти или влияния в Конго (...), а среди средств достижения этой цели имеется в виду и убийство (...). Смысл нашей беседы сводился к тому, чтобы наладить обмен информацией между резидентурой и руководством ЦРУ для выяснения различных возможностей (...) убийства либо иного средства отстранения Лумумбы от власти (...). Резидентуре надлежало суммировать наши возможности, приступить к составлению списка наших агентов и обсудить детали со штаб-квартирой, как это обычно делалось при планировании любой операции».


Твиди «убежден», что в ходе этих обсуждений с Бисселом яд имелся в виду «как одно из средств и резидент должен был выяснить возможность его применения». Твиди утверждает, что Биссел поделился с ним и подробностями «оперативного плана: участники операции и их обязанности, обеспечение безопасности, оптимальное решение, имеющее шансы на успех». При этом Биссел ни разу не сказал ему: «Действуйте по своему усмотрению, без дальнейших консультаций со мной». Напротив, Твиди проводил работу, будучи убежденным, что если надежное средство убить Лумумбу уже подготовлено, то решение начать действовать должно исходить только от Биссела.

Твиди не знал, консультировался ли Биссел в «самой высокой инстанции», прежде чем начать подготовку средств физического устранения Лумумбы. По поводу указаний, полученных им от Биссела, Твиди заявил:
«В целом я им следовал. Я исходил из того; что Биссел вправе давать мне такие указания и что он сам должен знать, какие распоряжения он может давать, а какие нет».


На вопрос о том, думал ли он отказаться от выполнения приказа убить Лумумбу, Твиди ответил:
«Разумеется, нет. Учитывая точку зрения правительства на эту операцию, я считал, что изучение возможностей убийства Лумумбы или любого другого средства отстранения его от власти в Конго является по меньшей мере делом стоящим».
На вопрос:
«Включая сюда и убийство?»
Твиди ответил:
«Да, думаю, что я был готов учесть и эту возможность (...). Избавиться от него имело смысл, и если правительство и мои начальники желали осуществления такой цели, профессионально я был к этому готов (...); если бы речь шла о том, чтобы повторить то же самое сейчас, я бы всеми силами старался оставаться в стороне».


НА СЦЕНУ ВЫСТУПАЕТ НАУКА

Биохимик Джозеф Шейдер подтвердил, что в 1960 году «два или три раза беседовал» с Ричардом Бисселом по поводу средств, имеющихся в распоряжении ЦРУ для убийства иностранных лидеров. [...] Шейдер рассказал, что в конце лета или в начале осени Биссел просил его сделать все возможное, чтобы в короткий срок обеспечить веществами операцию убийства некоего африканского лидера на тот случай, «если будет принято соответствующее решение».

Биссел доверительно сообщил Шейдеру, «что имеет приказ самой высокой инстанции (...) провести подобную операцию». По словам Шейдера, «ссылка Биссела на самую высокую инстанцию означала для меня намек на президента».

После встречи Шейдер составил список веществ, которые имелись в распоряжении лаборатории химического отдела армии в Форт-Детрике (штат Мэриленд). Эти вещества могли «либо умертвить человека, либо причинить такой вред, что практически выводили его из строя». В списке значилось семь-восемь веществ, в том числе бациллы туларемии, бруцеллеза, туберкулеза, сибирской язвы, оспы и сонной болезни». Шейдер выбрал из этого списка бациллу, которая «предположительно могла вызвать болезнь (...) именно в данном районе Африки и действие которой могло привести к фатальному исходу».

Шейдер говорил, что получил необходимое вещество и подготовился к его использованию:
«Мы должны были поместить его в бутылку и упаковать таким образом, чтобы содержимое ее можно было принять за что-либо другое; мне нужно было также и другое вещество, которое, в случае необходимости, могло нейтрализовать действие яда». Он «позаботился и об иглах для инъекций, резиновых перчатках и защитных масках, обеспечивавших безопасность при обращении с этим исключительно опасным веществом». [...]


В сентябре 1960 года Шейдер получил от Твиди и от заместителя начальника африканского отдела ЦРУ(...) распоряжение оказать практическое содействие резиденту при подготовке средств для реализации плана убийства:
«Они настаивали на том, чтобы, в случае использования этих средств (...), мне было ясно, что я являюсь единственным техническим специалистом, а в случае неудачи один буду нести за это ответственность».
Когда Шейдера спросили, был ли он готов обеспечить практическую сторону плана убийства, он ответил:
«Думаю, что в то время мое представление о моих обязанностях и моей ответственности определялось обстановкой молчаливой войны. Отдаю себе, однако, отчет в том, что как человек, не приемлющий по своим убеждениям этой затеи в целом, я не разделял ее. Я чувствовал, что решение принято (...) где-то на самом высоком уровне и что при всей неприглядности моей роли долг мой — принять в этом деле участие».


По словам Шейдера, на резидента возлагалась ответственность «за детали проведения операции, выбор исполнителей и другие вопросы не технического характера». [...]

Ознакомившись с показаниями Шейдера, сообщившего об их беседах, и узнав о состоявшемся в это время обмене телеграммами, Твиди заявил, что «совершенно очевидно» он встречался с Шейдером. Он признал, что дал распоряжение Шейдеру снабдить резидента в Леопольдвиле смертоносными веществами и проинструктировать его о применении эффективных средств для убийства Лумумбы. По словам Твиди, кроме него, только заместитель начальника африканского отдела мог знать о задуманной операции.

Шейдер выехал в Конго меньше чем через неделю после свидания с Твиди и его заместителем.

«ДЖО-ПАРИЖАНИН»

19 сентября 1960 г., спустя несколько дней, после того как Лумумба отдал себя под защиту войск ООН в Леопольдвиле, Ричард Биссел и Бронсон Твиди направили в Леопольдвиль шифрованную телеграмму, с тем чтобы обеспечить секретную встречу между резидентом и «Джозефом Брауном», направлявшимся в Конго с определенным заданием. Джозеф Шейдер удостоверил, что «Джозеф Браун» — псевдоним, необходимый, потому что речь шла о «чрезвычайно деликатной миссии».

В телеграмме говорилось:

(«ДЖО») ДОЛЖЕН ПРИБЫТЬ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО 27 СЕНТЯБРЯ... ОН ПРЕДСТАВИТСЯ КАК «ДЖО-ПАРИЖАНИН»…ПОСЛЕ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА С «ДЖО» ВАМ НЕОБХОДИМО БУДЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ ВОЗМОЖНО СКОРЕЕ. ОН УДОСТОВЕРИТ СВОЮ ЛИЧНОСТЬ И ОБЪЯСНИТ ВАМ СВОЮ ЗАДАЧУ
(из ЦРУ. Биссел и Твиди — резиденту, 19.9.60).


Телеграмма имела гриф PROP, что свидетельствует о ее особой секретности, а также о том, что в штаб-квартире ЦРУ о ней знали только Даллес, Биссел, Твиди и его заместитель. Слово PROP означало также, что в Конго телеграмма была передана только резиденту и никому больше. Твиди подтвердил, что канал PROP предназначался и использовался исключительно для операций, связанных с убийством.

Телеграмма, подписанная Бисселом и Твиди, информировала резидента о том, что гриф PROP следует использовать

ДЛЯ ВСЕХ СООБЩЕНИЙ (ТЕЛЕГРАММ), КАСАЮЩИХСЯ ОПЕРАЦИИ, КОТОРУЮ ВАМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРИКАЗЫВАЕТСЯ НИКОМУ НЕ РАЗГЛАШАТЬ.


Твиди подтвердил, что телеграмму они подписали вместе с Бисселом. Это означало, что приказание Шейдеру отправиться в Конго исходило от Биссела. Твиди утверждает, что последний «скреплял своей подписью» телеграммы, посылаемые тем или иным начальником отдела и касающиеся «дел особо важных» либо «имеющих столь большое значение, что начальник Оперативного управления хотел быть в курсе их выполнения». Твиди подчеркнул, что Биссел лично читал большинство телеграмм, касавшихся этой операции, и «вообще он приказал информировать его о ходе ее подготовки».

Резидент в Леопольдвиле Виктор Хеджмэн отчетливо вспоминает телеграмму, полученную им от Твиди — Биссела. Он говорит, что в сентябре 1960 года получил из штаб-квартиры ЦРУ «весьма необычную» шифровку. В ней сообщалось о том, что «некое лицо, которое я, возможно, узнаю, приедет и передаст мне инструкции (...). На телеграмме, помнится, стояло: «Только для личного сведения» (...). В ней содержались указания, которые я ни в коем случае не должен был с кем-либо обсуждать» [...] В шифровке не уточнялся характер направляемых инструкций и не содержалось никаких упоминаний о Лумумбе.

Спустя три дня после этой шифровки Твиди послал еще одну, в которой указывалось, что если будет решено,
«что для осуществления поставленных целей необходима помощь, тогда в качестве исполнителя придется использовать лицо из третьей страны, и это позволит полностью скрыть причастность американцев» (шифровка ЦРУ, 22.9.60).


Твиди предупреждал также относительно двух агентов, использовать которых имел в виду резидент, и указывал:

ПРЕДПОЛАГАЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ НАХОДЯЩЕЕСЯ ЗДЕСЬ ЛИЦО ИЗ ТРЕТЬЕЙ СТРАНЫ, КОТОРОЕ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО НЕОБХОДИМО.


Весьма вероятно, что речь идет об агенте QJ/WIN, который впоследствии был направлен в Конго. Твиди указывал также резиденту и своему «коллеге» Шейдеру:

ВАШ ЗАМЕСТИТЕЛЬ И ВЫ ДОЛЖНЫ ПОНИМАТЬ, ЧТО МЫ НЕ МОЖЕМ ПОСТОЯННО КОНТРОЛИРОВАТЬ ХОД РАЗРАБОТКИ ВАШИХ ПЛАНОВ И ЗОНДИРОВАНИЯ ВАМИ СОБСТВЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ. ГЛАВНАЯ НАША ЗАДАЧА - СКРЫТЬ (АМЕРИКАНСКОЕ) УЧАСТИЕ, ЕСЛИ ТОЛЬКО НЕ ПРЕДСТАВИТСЯ КАКАЯ-ЛИБО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ, КОТОРАЯ СМОЖЕТ ОПРАВДАТЬ. ПУСТЬ И САМЫЙ СМЕЛЫЙ, НО ОБДУМАННЫЙ РИСК. МЫ НАСТОЛЬКО ДОВЕРЯЕМ ВАШЕМУ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ СУЖДЕНИЮ, ЧТО ГОТОВЫ ПРИНЯТЬ ЛЮБОЕ СЕРЬЕЗНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ С ВАШЕЙ СТОРОНЫ.


24 сентября директор ЦРУ лично телеграфировал в Леопольдвиль:

ГОТОВЫ ОКАЗАТЬ ВАМ ВСЯЧЕСКУЮ ПОДДЕРЖКУ В ДЕЛЕ ОТСТРАНЕНИЯ ЛУМУМБЫ ОТ ЛЮБОГО ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО ПОСТА. ЛИБО, ЕСЛИ ОН ПОТЕРПИТ НЕУДАЧУ В ЛЕОПОЛЬДВИЛЕ, С ЦЕЛЬЮ ПОМЕШАТЬ ЕМУ УТВЕРДИТЬСЯ В СТЭНЛИВИЛЕ ИЛИ ЕЩЕ ГДЕ-ЛИБО
(телеграмма ЦРУ, Даллес — в Леопольдвиль, 24.9.60).


Тремя днями раньше на заседании Совета национальной безопасности Даллес высказал президенту Эйзенхауэру ту же точку зрения. [...]

РЕЗИНОВЫЕ ПЕРЧАТКИ И ШПРИЦ

Давая показания в следственной комиссии, резидент Хеджмэн заявил: «Если не ошибаюсь, Шейдер посоветовал мне — либо дал инструкцию — устранить Лумумбу.

Вопрос: Когда вы говорите «устранить», вы имеете в виду «убить»?

Хеджмэн: Да, могу подтвердить, что(...) в это слово я прежде всего вкладываю именно такой смысл. Но это не единственная интерпретация: все зависело от того, были ли другие возможности помешать Лумумбе занять пост, представлявший политическую опасность». [...]


В свою очередь, Шейдер заявил:
«Я объяснил резиденту то, что сказали мне Твиди и его шеф: штаб-квартира требовала, чтобы он (Хеджмэн) взвесил возможность использования биологических веществ, доставленных мною, для устранения Лумумбы, и предупреждала, что все должно быть сделано так, чтобы не втягивать Соединенные Штаты».


Резидент вместе со смертоносными биологическими веществами и инструкциями по их использованию получил от Шейдера «резиновые перчатки, защитную маску и шприц». Шейдер отправил это «медицинское имущество» дипломатической почтой. Он объяснил, что ядовитое вещество следует подмешать к чему-нибудь так, чтобы Лумумба затем его проглотил:
«Это может быть пища или зубная паста... Во всяком случае, небольшое количество вещества должно попасть ему в рот».


По словам Хеджмэна, средства, предназначавшиеся для убийства, не ограничивались ядовитыми веществами, которые доставил Шейдер. Ему, вероятно, дали понять, что вместо отравления Лумумба может быть убит и револьверным выстрелом. [...]

Шейдер заверил Хеджмэна, что приготовленные яды не оставляют никаких подозрительных следов и создается впечатление, будто человек умер в результате обычной болезни. Хеджмэн рассказывает, что «он был крайне удивлен», когда узнал, что Шейдер прибыл для подготовки убийства. Он сказал Шейдеру, что «будет содействовать такой возможности», «изучит этот вопрос и выяснит, можно ли этот план реализовать (...)». Он подчеркнул сложность осуществления данного замысла. Шейдер, со своей стороны, свидетельствует, что Хеджмэн был «озабочен», но «спокоен» и согласился приступить к делу практически.

В докладе резидента о первом контакте с Шейдером содержался явно положительный ответ на поставленную ему задачу. Хеджмэн сообщал, что он и Шейдер как бы «настроены на одну волну». Он даже высказывал «опасение», как бы правительство не проявило «слабость» и не уступило давлению со стороны, которое склоняло к примирению с Лумумбой:

СКЛОНЕН ДЕЙСТВОВАТЬ ВОЗМОЖНО СКОРЕЕ, СОБЛЮДАЯ УКАЗАННЫЕ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ
(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — Твиди, 27.9.60). [...]


«АБСОЛЮТНО НЕВЕРОЯТНЫЙ» ПЛАН

В течение двух месяцев после прибытия Шейдера в Конго между Леопольдвилем и штаб-квартирой ЦРУ потоком шли особо секретные сообщения о ходе подготовки операции.

Основываясь на своих беседах с Шейдером, резидент Хеджмэн составил перечень «возможных» секретных действий против Лумумбы. Прежде всего он указал на то, как можно использовать агента:

ОН ОБОСНУЕТСЯ У БОЛЬШОГО БРАТА. ТОГДА ОН СМОЖЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ ИЗНУТРИ И ПРОИЗВЕСТИ НЕОБХОДИМУЮ ПОДГОТОВКУ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО АКТА
(телеграмма ЦРУ, 27.9.60).


В своих показаниях Твиди указывает, что слова «большой брат» означали Лумумбу. Для Твиди и Шейдера было ясно, что в этой телеграмме речь шла о плане Хеджмэна номер один, в соответствии с которым подосланный агент проникал в ближайшее окружение Лумумбы и затем готовил возможность его отравления. [...]

30 сентября резидент настоятельно просит штаб-квартиру разрешить ему провести «подготовительные переговоры» для осуществления срочного плана:

ИМЕЮЩИЕСЯ В ДАННЫЙ МОМЕНТ СРЕДСТВА НЕ ОБЕСПЕЧИВАЮТ НАДЕЖНОГО ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ОПЕРАЦИИ, ПРИХОДИТСЯ ВЫБИРАТЬ МЕЖДУ ОТКАЗОМ ОТ НЕЕ И НОВЫМИ БОЛЕЕ ИЛИ
МЕНЕЕ РИСКОВАННЫМИ ПОПЫТКАМИ (...). ЕСЛИ БУДЕТ РЕШЕНО ПРОВОДИТЬ ОПЕРАЦИЮ, НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОШУ ШТАБ-КВАРТИРУ РАЗРЕШИТЬ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ, С ТЕМ ЧТОБЫ ВЫЯСНИТЬ, ГОТОВ ЛИ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ АГЕНТ ВЫПОЛНИТЬ АКТИВНУЮ РОЛЬ ИЛИ МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ ОТ ОПЕРАЦИИ. НАМЕРЕНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ЗОНДИРОВАНИЕМ, НЕ РАСКРЫВАЯ НАШИХ ПЛАНОВ. ЕСЛИ АГЕНТ СОГЛАСИТСЯ, ПОЛАГАЕМ, ЧТО НЕОБХОДИМО БУДЕТ СООБЩИТЬ ЕМУ ПРЕСЛЕДУЕМУЮ ЦЕЛЬ (...). ПРОШУ ШТАБ-КВАРТИРУ ОТВЕТИТЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО
(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — Твиди, 30.9.60).


РАЗРЕШАЕМ ВЕСТИ ПЕРЕГОВОРЫ С ЦЕЛЬЮ ЗОНДИРОВАНИЯ (АГЕНТА), ЧТОБЫ ВЫЯСНИТЬ ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ПРИНЯТИЮ НА СЕБЯ АКТИВНОЙ РОЛИ (...). НАМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ, ЧТО НАИБОЛЕЕ ЦЕЛЕСООБРАЗНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭТОГО АГЕНТА (...). ТЩАТЕЛЬНО ИЗУЧИМ ВАШУ ПРЕДВАРИТЕЛЬНУЮ ОЦЕНКУ ЕГО ПОЗИЦИИ, РАВНО КАК И ЛЮБЫЕ НОВЫЕ КОНТАКТЫ (...). ОДОБРЯЕМ ВАШ ПОДХОД К ВОПРОСУ. ИСКЛЮЧАЕМ ЧРЕЗМЕРНУЮ ПОСПЕШНОСТЬ
(телеграмма ЦРУ, заместитель начальника африканского отдела — Леопольдвиль, 30.9.60).


Твиди и его заместитель ясно давали понять, что упомянутый агент рассматривался в качестве возможного убийцы. Твиди заявил, что его заместитель, совершенно естественно, направил телеграмму, уполномочивающую офицера местной резидентуры ЦРУ «несколько продвинуть» подготовку убийства. Он указывает также, что «вполне вероятно», что Ричард Биссел был информирован об этих директивах.

7 октября резидент в Леопольдвиле послал в штаб-квартиру ЦРУ отчет о своей встрече с агентом, которого он считал наиболее подходящим кандидатом, имевшим возможность максимально сблизиться с Лумумбой:

ИМЕЛ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С АГЕНТОМ (...). ВЗВЕСИВ ВСЕ ВОЗМОЖНОСТИ, АГЕНТ ПРЕДПОЧЕЛ РЕШЕНИЕ, РЕКОМЕНДОВАННОЕ ШТАБ-КВАРТИРОЙ. ХОТЯ ОН И НЕ УХВАТИЛСЯ ЗА ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ, Я ПОЛАГАЮ, ЧТО ОН ГОТОВ ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ЛЮБУЮ НЕОБХОДИМУЮ РОЛЬ, ЧТОБЫ ОСУЩЕСТВИТЬ ОПЕРАЦИЮ, ОБЕСПЕЧИВ ПО ВОЗМОЖНОСТИ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ
(телеграмма ЦРУ, резидент — Твиди, 7.10.60).


По свидетельству резидента, он вместе с агентом обсуждал, какие у последнего имеются возможности ввести ядовитое вещество в пищу Лумумбы или в зубную пасту, которой он пользуется:
«Помнится, я спросил у агента, готовившегося проникнуть в ближайшее окружение Лумумбы, о том, каким образом он сможет войти в непосредственный контакт с Лумумбой, иными словами, сможет ли он проникнуть в ванную комнату, в кухню или еще куда-либо в этом роде. Я задавал ему подобные вопросы, не объясняя, почему именно я их задаю».


Однако резидент сомневался в надежности и осуществимости такого плана:
«Разумеется, с практической точки зрения этот план представлялся мне абсолютно невероятным. Я не считал его технически осуществимым, во всяком случае в столь короткий срок и особенно при необходимости скрыть причастность Соединенных Штатов (...). Я продумал этот план всесторонне, однако сомневаюсь, что когда-либо верил в его реальность».


«ПОЗЖЕ УКАЗАННОГО СРОКА ЯД ТЕРЯЕТ СВОИ СВОЙСТВА»

Вопреки свидетельству Хеджмэна относительно его сомнений по поводу практической осуществимости убийства, телеграммы говорят о том, что он решил готовить операцию и делал все необходимое для ее успеха. Он, например, обратился с просьбой в штаб-квартиру направить ему другого агента:

ЕСЛИ ШТАБ-КВАРТИРА СЧИТАЕТ, ЧТО СУБЪЕКТИВНЫЕ (ТРУДНОСТИ АГЕНТА) МЕШАЮТ ЕМУ УЧАСТВОВАТЬ (В ОПЕРАЦИИ), СЧИТАЮ НУЖНЫМ ПОДЧЕРКНУТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ НАПРАВИТЬ В ПОМОЩЬ РЕЗИДЕНТУРЕ АГЕНТА ИЗ ДРУГОЙ СТРАНЫ
(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — Твиди, 7.10.60).


Твиди продолжал настаивать на убийстве и рекомендовал:

УВЕРЯЮ ВАС, Я НЕ РАССЧИТЫВАЛ НА БЫСТРОЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ПЛАНА СПЕЦМЕРОПРИЯТИЙ (...). СОБИРАЮСЬ НАПРАВИТЬ ВАМ АГЕНТА ИЗ ДРУГОЙ СТРАНЫ. ПО ЕГО ПРИБЫТИИ, ПОСЛЕ ПРОВЕРКИ, ВАМ НАДЛЕЖИТ РЕШИТЬ, СПОСОБЕН ЛИ ОН ВЫПОЛНИТЬ АКТИВНУЮ РОЛЬ. ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ, ТО Я, УЧИТЫВАЯ ВАШИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ТРУДНОСТИ, ПРЕДПОЛАГАЮ ВРЕМЕННО НАПРАВИТЬ ВАМ СТАРШЕГО ОФИЦЕРА ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ (...) ПОД ВАШИМ РУКОВОДСТВОМ
(телеграмма ЦРУ, Твиди — резиденту, 7.10.60).


Из доклада резидента следует, что Джозеф Шейдер 5 октября покинул Конго и выехал в штаб-квартиру в связи с «истечением срока годности ядовитых веществ». И действительно, по истечении этого срока яд терял свои смертоносные свойства. В телеграмме резидента указывалось:

(ДЖО) ОСТАВИЛ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ ПОЛЕЗНЫМИ. РЕЗИДЕНТ НАМЕРЕН ПРОДОЛЖИТЬ ПОДГОТОВКУ ОПЕРАЦИИ (телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — Твиди, 7.10.60).


Не отрицая значения телеграммы резидента от 7 октября и заявляя, что ядовитые вещества оставались у Хеджмэна, Шейдер точно помнит, что он «лишил ядовитые вещества их свойств и выбросил в воды реки Конго перед отъездом в США 5 октября 1960 г.». Вопреки Шейдеру, Хеджмэн заявил, что ядовитые вещества были уничтожены лишь после того, как в начале декабря конголезцы отравили Лумумбу.

Из сказанного вытекает следующий важный вывод: резидент намеревался продолжать попытки организовать убийство даже и после отъезда Шейдера. У Шейдера сложилось впечатление, что Хеджмэн имел полномочия искать возможность убить Лумумбу и должен был доложить о своих планах в штаб-квартиру.

РЕЗИДЕНТ ЗАВАЛЕН РАБОТОЙ

Хотя резидент занимался другими вопросами, связанными с подготовкой операции, он тщательно изучал и оценивал разные средства и различных агентов, которые могли быть использованы в случае попытки убить Лумумбу. Когда один его замысел расстроился из-за того, что намеченный исполнитель не смог получить доступ к Лумумбе, Хеджмэн потребовал новых людей, которые помогли бы ему выполнить его задачу. По-видимому, он продолжал ею заниматься вплоть до ареста Лумумбы конголезскими властями.

15 октября 1960 г., вскоре после того как Твиди предоставил дополнительный персонал для проведения операции убийства, из штаб-квартиры ЦРУ в Леопольдвиль были направлены две весьма примечательные телеграммы. Одну из них передал служащий секретариата африканского отдела ЦРУ за подписью Бронсона Твиди. Поскольку она шла по обычным каналам, это позволило ознакомить с ее содержанием соответствующий персонал резидентуры и американского посольства в Леопольдвиле. В телеграмме ставился вопрос о возможности предоставления некоторым конголезским лидерам секретной помощи, как материальной, так и военной. В ней говорилось:

ЕДИНСТВЕННАЯ АКЦИЯ, КОТОРУЮ МЫ МОГЛИ БЫ ПОДДЕРЖАТЬ, СВОДИТСЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ СОДЕЙСТВОВАТЬ БЛОКИРОВАНИЮ ИЛИ АРЕСТУ (ЛУМУМБЫ), ДАЖЕ ЕСЛИ ЖЕЛАТЕЛЬНА БОЛЕЕ РАДИКАЛЬНАЯ АКЦИЯ. ЛЮБОЕ ДЕЙСТВИЕ ДОЛЖНО ИСХОДИТЬ ЦЕЛИКОМ ОТ КОНГОЛЕЗСКОЙ СТОРОНЫ
(телеграмма ЦРУ, директор — Леопольдвиль, 15.10.60).


В тот же день Твиди отправил другую телеграмму, но с грифом «только для сведения» Хеджмэна, так что содержание ее никому не могло быть известно, в том числе и американскому послу. Начальник Твиди заявил, что «только телеграмма с этим грифом являлась директивной» [...].

В этой связи Хеджмэн говорит, что он никогда не обсуждал возможности убийства Лумумбы с американским послом в Конго Клером X. Т. Тимберлейком.

Во второй телеграмме говорилось:

В ТЕЛЕГРАММЕ, ПЕРЕДАННОЙ ПО ОБЫЧНЫМ КАНАЛАМ, ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ НА ПАРАГРАФ, КАСАЮЩИЙСЯ РЕКОМЕНДАЦИЙ, ОТНОСЯЩИХСЯ К КАТЕГОРИИ ТЕЛЕГРАММ «ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНОГО СВЕДЕНИЯ». ПО ЭТОМУ ВОПРОСУ ВЫ, ВЕРОЯТНО, ПОЛУЧИТЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УКАЗАНИЯ, ИБО КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ (ЛУМУМБА) СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ ОЧЕВИДНЫМ. ИЗУЧАЕМ ДЕТАЛЬНО ПОЛОЖЕНИЕ В КОНГО, ЗАХВАТ ЛУМУМБЫ ВЫДВИГАЕТСЯ НЕПОСРЕДСТВЕННО НА ПЕРВЫЙ ПЛАН. ССЫЛАТЬСЯ НА ВЫШЕСКАЗАННОЕ, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ПУТАНИЦЫ ИЗ-ЗА КАЖУЩЕГОСЯ ДУБЛИРОВАНИЯ. ЭТОТ КАНАЛ ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ОСОБОГО ВОПРОСА, КОТОРЫЙ ВЫ ОБСУЖДАЛИ С КОЛЛЕГОЙ, И СОХРАНЯЕТ ПЕРВОСТЕПЕННУЮ ЗНАЧИМОСТЬ
(телеграмма ЦРУ, Твиди — резиденту, 15.10.60).


Твиди утверждает, что слова «особый вопрос, обсуждавшийся с коллегой» намекают на разговор, который резидент имел с Шейдером «по поводу убийства». Он говорит, что его послание было вызвано тем, «что в Конго отсутствовало какое-либо решение до тех пор, пока Лумумба сохранял там сильную и влиятельную позицию».

Затем Твиди запрашивал мнение резидента относительно возможности направить в Конго офицера ЦРУ «с непосредственной директивой... целиком заняться этим делом» (телеграмма ЦРУ, Твиди — резиденту, 15.10.60).

Телеграмма объясняет также, почему резидент спешил с организацией убийства:

ВАШИ ПРОЧИЕ ОБЯЗАННОСТИ ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ НАМ СЛИШКОМ СЛОЖНЫМИ, ЧТОБЫ В ДОЛЖНОЙ МЕРЕ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ НА СПЕЦИАЛЬНОМ МЕРОПРИЯТИИ.


В противовес тому, что говорилось в телеграмме, посланной обычным каналом, относительно ограничения действий, направленных против Лумумбы, телеграмма Твиди гласила:

ВОЗМОЖНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВООРУЖЕННОЙ ГРУППЫ ДЛЯ ЗАХВАТА (ЛУМУМБЫ) НАПАДЕНИЕМ НА ЕГО РЕЗИДЕНЦИЮ, ПОДНЯВШИСЬ НА ХОЛМ СО СТОРОНЫ РЕКИ, ИЛИ, ЧТО БОЛЕЕ ВЕРОЯТНО, ЕСЛИ (ЛУМУМБА) ПОПЫТАЕТСЯ ИНЫМ ПУТЕМ ВЫЙТИ В ГОРОД (...). ВАШЕ МНЕНИЕ
(телеграмма ЦРУ, Твиди — резиденту, 15.10.60).


НАЧАЛО ОХОТЫ

Через два дня резидент ответил Твиди, выдвинув несколько аргументов. Во-первых, агент, которого он выбрал, чтобы тот осуществил убийство, столкнулся с рядом трудностей и не мог проникнуть в ближайшее окружение Лумумбы:

НЕ УДАЛОСЬ ПРОНИКНУТЬ В ОКРУЖЕНИЕ. ПОЭТОМУ НЕ МОГ ПОЛУЧИТЬ СВЕДЕНИЯ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ЭТОГО ДЕЛА (...). ПРОДОЛЖАЮ ЗАНИМАТЬСЯ ЭТОЙ АКЦИЕЙ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, НО МОГУ ПОСВЯЩАТЬ ЕЙ ЛИШЬ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ, ПОСКОЛЬКУ ЗАНЯТ МНОГИМИ ОПЕРАТИВНЫМИ ЗАДАНИЯМИ (...). ОЖИДАЮ СКОРЕЙШЕГО НАЗНАЧЕНИЯ ОФИЦЕРА, КОТОРЫЙ ЗАЙМЕТСЯ ЭТИМ ДЕЛОМ. ПРЕВОСХОДНО, ЕСЛИ БУДЕТ ТАКОЙ ОФИЦЕР. ТОГДА РЕЗИДЕНТ СМОЖЕТ УДЕЛИТЬ МАКСИМУМ ВРЕМЕНИ ЕМУ, ПОМОГАЯ И РУКОВОДЯ ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
(телеграмма ЦРУ, 17.10.60).


Резидент заканчивает свою телеграмму нижеследующей рекомендацией, напоминающей его свидетельство, согласно которому он «советовал Шейдеру не давать Лумумбе яд, а лучше убить его»:

ЕСЛИ УКАЗАННЫЙ ОФИЦЕР ОТПРАВЛЕН, РЕКОМЕНДУЮ ШТАБ-КВАРТИРЕ ВОЗМОЖНО СКОРЕЕ ВЫСЛАТЬ ДЛИННОСТВОЛЬНОЕ РУЖЬЕ ИНОСТРАННОЙ МАРКИ С ТЕЛЕСКОПИЧЕСКИМ ПРИЦЕЛОМ, БЕСШУМНОЕ. ЗДЕСЬ ХОРОШАЯ ОХОТА, КОГДА ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЬ. ОДНАКО В СВЯЗИ С ЗАПРЕЩЕНИЕМ ОХОТНИЧЬИХ РУЖЕЙ СОХРАНЮ ЕГО В КАНЦЕЛЯРИИ ДО ОТКРЫТИЯ ОХОТНИЧЬЕГО СЕЗОНА.


У Твиди рекомендация резидента не вызывала сомнений: речь шла о посылке в Конго дипломатической почтой оружия, предназначаемого для убийства Лумумбы. Офицер Марлоне, упомянутый далее, говорит, что он не слыхал в штаб-квартире никаких разговоров о посылке в Конго ружья с прицелом. Он не знал, чтобы такое ружье было послано. Намек на то, чтобы покончить с Лумумбой после «открытия охотничьего сезона», мог быть истолкован как план убить его, когда он будет вне своей резиденции, охраняемой войсками ООН. По словам Твиди, «план действий с использованием ружья» еще не был сформулирован резидентом и «открытие охотничьего сезона» зависело от одобрения такого плана штаб-квартирой ЦРУ.

Доклад, направленный в следующем месяце резидентом из Леопольдвиля и предназначенный «только для сведения» Твиди, указывал на то, что, вне зависимости от плана покончить с Лумумбой посредством огнестрельного оружия, Лумумбу продолжали рассматривать в качестве «объекта». За ним тщательно следили. В телеграмме Хеджмэна говорилось, в каком затруднительном положении он находился с середины сентября и до отъезда Лумумбы в Стэнливиль 27 ноября; Лумумба был как бы пленником, охраняемым «голубыми беретами», и оставался неуловимым как для агентов ЦРУ, так и для конголезцев:


ОБЪЕКТ НЕ ПОКИДАЛ ЗДАНИЯ В ПРОДОЛЖЕНИЕ МНОГИХ НЕДЕЛЬ. ДОМ КРУГЛОСУТОЧНО ОХРАНЯЕТСЯ КОНГОЛЕЗСКИМИ ВОЙСКАМИ И ЧАСТЯМИ ООН (...). КОНГОЛЕЗСКИЕ ВОЙСКА НАХОДЯТСЯ ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НЕ ДАТЬ ОБЪЕКТУ УБЕЖАТЬ И АРЕСТОВАТЬ ЕГО В СЛУЧАЕ ТАКОЙ ПОПЫТКИ. ЧАСТИ ООН ИМЕЮТ ЦЕЛЬЮ НЕ ДАТЬ КОНГОЛЕЗЦАМ ЗАХВАТИТЬ РЕЗИДЕНЦИЮ ШТУРМОМ. ДВОЙНОЕ КОЛЬЦО ОХРАНЫ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ УСТАНОВИТЬ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ, ПЫТАЕМСЯ ДОБИТЬСЯ, ЧТОБЫ ВХОД И ВЫХОД ПРИКРЫВАЛИ КОНГОЛЕЗЦЫ (...). ОБЪЕКТ УДАЛИЛ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА, ТАК ЧТО ПРОНИКНОВЕНИЕ ТАКИМ СПОСОБОМ, ПО-ВИДИМОМУ, ИСКЛЮЧЕНО
(телеграмма ЦРУ, резидент — Твиди, 14.11.60).


Осенняя стратегия



ОТПРАВИТСЯ ЛИ МАЛРОНИ В КОНГО?

В то время Майкл Малрони служил офицером в Оперативном управлении ЦРУ. Он утверждает, что в октябре 1960 года Ричард Биссел предложил ему выехать в Конго, чтобы осуществить убийство Лумумбы. Он отказался принять участие в террористической операции, но поехал в Конго, чтобы попытаться вывести Лумумбу из-под опеки «голубых беретов» ООН и передать его в руки конголезских властей.

Вскоре после прибытия Малрони в Конго в контакт с ним вступил QJ/WIN, агент ЦРУ, бывший преступник-рецидивист. В конце 1960 года один из оперативных агентов Хеджмэна предложил QJ/WIN связаться с «исполнительной группой» (телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 7.12.60).

Малрони, вероятно, не был в курсе готовившегося убийства. Знали ли об этом плане агенты QJ/WIN и WI/ROGUEL, установить гораздо труднее. [...]

В следственной комиссии Малрони заявил: «Меня вызвал к себе Биссел и предложил отправиться в Конго, чтобы устранить Лумумбу (...)».

Вопрос: Что, по вашему мнению, он имел в виду под словом «устранить»?

Малрони: Убить и тем самым устранить его влияние. Вопрос: Из чего вы исходили, интерпретируя его замечания? Из каких его слов явствовало, что он говорит об убийстве, а не просто о нейтрализации каким-либо другим способом?

Малрони: Речь шла не о нейтрализации (...), весь смысл нашего разговора ясно указывал на то, что речь идет об убийстве [...]. Я сказал ему, что ни в коем случае не буду участвовать в убийстве Лумумбы. Он мне ответил, что хочет, чтобы я переговорил с Джозефом Шейдером.


По свидетельству Малрони, «трудно себе представить, чтобы Биссел мог руководить подобным делом без личной санкции Аллена Даллеса»:
«Я считал, что в столь важном деле он опирается на Даллеса, но со мной он об этом не говорил и не ссылался на высшие инструкции».


С Шейдером Малрони встретился очень скоро. Он «был уверен, что Биссел предупредил Шейдера о том, что он, Малрони, его посетит». Шейдер сказал ему, «что располагает четырьмя или пятью смертоносными средства¬ми, чтобы избавиться от Лумумбы (...). Одно из средств предполагало использование вируса, другие — яда». Шейдер «не обмолвился о своем пребывании в Конго и о том, что он переправил туда химическое средство».

После разговора с Шейдером Малрони снова встретился с Бисселом:
«Я сказал ему, что не хочу участвовать в убийстве Лумумбы (...) и категорически отказываюсь быть привлеченным к покушению [...]».


Когда, после дачи показаний, Малрони предложили сообщить дополнительные сведения, он рассказал о том моральном климате, в котором все это происходило: «Все, кого я лично знал, действовали добросовестно. Я думаю, что они руководствовались, возможно, не своими убеждениями, но своим пониманием патриотизма. Они считали, что это в высших интересах Соединенных Штатов. Думается, мы ведем себя чересчур по примеру «добропорядочного жениха», когда соглашаемся делать все то, чего требует от нас хозяин, утверждая, что это правильно. Они вовсе не испорченные люди. Но таким путем можно совершить большую ошибку (...). Все это до того непорядочные дела, что поручать их нужно только людям порядочным. Вот единственный способ спасти репутацию ЦРУ и вернуть доверие к безупречности его контактов... Разведчик... должен быть щепетилен и обладать высокой нравственностью... Он должен быть безупречен... Разведчики должны в высшей степени сознавать значение морального фактора в разведывательной операции». Давая свои показания, Малрони кратко резюмировал свое этическое неприятие покушения на жизнь Лумумбы: «Убийство растлевает».

Во время одной из двух своих бесед с Бисселом по поводу Лумумбы Малрони высказал предположение, что, поскольку «заговор об убийстве был составлен в округе Колумбия, он подпадает под действие федерального закона». Биссел «как бы между прочим» отклонил такую возможность.

Несмотря на отказ участвовать в убийстве, Малрони согласился выехать в Конго, с тем чтобы «нейтрализовать» Лумумбу как «фактор политический»:
«Я сказал, что поеду и меня не смущает ни задача вызволить Лумумбу из-под опеки ООН, ни даже возглавить операцию с целью нейтрализовать его деятельность, противоречащую интересам Запада, противоречащую, как я считал, американским интересам».


Хотя до отъезда в Конго Малрони не составил для себя никакого определенного плана, он обсудил с Бисселом общую стратегию:
«Я сказал Бисселу, что готов ехать, чтобы нейтрализовать его действия, попытаться вызволить его из-под защиты ООН и передать в руки конголезских властей».


Вопрос сенатора Мондейла: При этом учитывался тот факт, что конголезские власти могут его убить?

Ответ Малрони: Полагаю, что это учитывалось.., но не убить, а судить конголезца судом конголезцев за конголезские преступления. Да, об этом мы, кажется, говорили.


По мнению Малрони, были «очень большие шансы» на то, что Лумумба будет осужден конголезскими властями на смертную казнь. Но «передача его суду, избранному из числа его же сограждан, не причиняла никаких угрызений».

Несмотря на то, что Малрони открыто выразил свое неприятие убийства и согласился выполнять лишь более общую задачу, имевшую цель «нейтрализовать» влияние Лумумбы, Биссел продолжал давить на него, планировать возможность убийства: «Перед самым отъездом, заканчивая нашу вторую беседу (...), (Биссел) сказал: „Ладно, я не исключаю такой возможности" — он имел в виду возможность устранения или убийства Лумумбы (...); „Иными словами, даже если вы возражаете против убийства, не снимайте его с повестки дня... Тут нет сомнений. Я не исключаю и такой возможности"».

«МОРАЛЬНЫЕ СЛОЖНОСТИ»

Малрони отчетливо помнил, что после своей второй беседы с Бисселом он встретил Ричарда Хелмса, который занимал тогда пост заместителя начальника Оперативного управления и начальника по оперативным вопросам службы специальных операций: необходимо было заявить о своем несогласии с операцией убийства Лумумбы. «Поскольку в ЦРУ документов оставлять не принято, приходится соблюдать чрезвычайную осторожность, и необходимо все фиксировать. Вот почему я пришел к Хелмсу. «Дик, — сказал я, — вот что предлагает мне Биссел, но я ответил ему, что не соглашусь ни в коем случае». Хелмс ответил: „Вы совершенно правы"».

Во время расследования Хелмс заявил, что «возможно» он имел такой разговор с Малрони и что показания последнего соответствуют действительности.

Показания Уильяма Харви, бывшего в тот период непосредственным начальником Малрони:
«Малрони ко мне приходил и сообщил о своей встрече с Ричардом Бисселом... по поводу планировавшейся операции в Конго, одной из целей которой было устранение Патриса Лумумбы. Он сообщил также, что отказался выполнить такое задание».


[...] Твиди показал:
«Хоть Малрони отказывался от выполнения этого задания, у меня такое впечатление, что, когда он выехал в Конго, подготовка организации убийства Лумумбы была составной частью задачи, которую ставил перед ним Биссел; насколько мне известно, в задание Малрони не входило убийство, а скорее разработка планов такой операции».


По мнению Твиди, задание Малрони в Конго было связано с подготовкой условий для осуществления убийства Лумумбы, а не с общим планом, предусматривавшим вывод Лумумбы из-под опеки ООН.

Малрони тем не менее утверждает, что, будучи «морально несогласен с убийством», он якобы «категорически отказался» готовить необходимые для этого средства. По его словам, он не согласился бы ехать в Конго, чтобы «готовить покушение, даже если бы руководил им кто-либо другой».

Биссел «совершенно четко» помнит разговор, состоявшийся у него с Малрони осенью 1960 года, по поводу организации убийства Лумумбы и о его отрицательном к этому отношении. С точки зрения Малрони, убийство «было акцией неуместной и поставленную цель проще было осуществить другими средствами».

Свидетельство Биссела расходится с показаниями Малрони в одном существенном пункте: включало ли задание, первоначально данное Малрони Бисселом, организацию операции или только «общее планирование»? Малрони прямо утверждает, что Биссел потребовал от него попытаться убить Лумумбу. Отвечая на этот вопрос первый раз, Биссел показал, что он предложил Малрони «выяснить возможность убийства Лумумбы», в дальнейшем, однако, он заявил, что от Малрони «требовалось организовать и подготовить» это убийство.

Малрони выехал в Конго через двое суток после своей второй беседы с Бисселом.

ВИРУС В ЧЕМОДАНЕ

29 октября резидент был уведомлен о прибытии в ближайшее время в Леопольдвиль Малрони, который должен «продвинуть выполнение плана». Малрони прибыл в Леопольдвиль 3 ноября. По словам Хеджмэна, «весьма возможно», он расценил командирование в Конго высшего офицера как недовольство руководства ЦРУ выполнением им, Хеджмэном, инструкции Шейдера.

Хеджмэн знал о задании Малрони лишь в общих чертах:
«Я полагал, что речь идет о той же самой задаче, какая стояла передо мной, то есть об отстранении или нейтрализации Лумумбы».
Он не может сказать, уточнил ли Малрони, что он рассматривает убийство в качестве средства «нейтрализации» Лумумбы:
«В соответствии с полученными мною инструкциями я мог полагать, что он расценивает его именно так».


Прибыв в Конго, Малрони встретился с резидентом, который сообщил ему, что «в чемодане находится вирус». Малрони, по его словам, счел, что вирус этот смертелен, хотя резидент прямо этого не сказал.

Малрони не помнит, чтобы резидент упоминал, откуда прислан вирус, но, «по моему мнению, он мог быть прислан только Вашингтоном, и поскольку об этом был разговор с Шейдером, я подумал, что, по всей вероятности, вирус прислан его ведомством».

Хеджмэн не помнит разговора с Малрони относительно поездки Шейдера в Конго, но «допускает», что такой разговор вполне мог состояться.

Малрони «убежден», что вирус был доставлен до него. Он удивился, узнав, что такой вирус находится в резидентуре в Леопольдвиле, так как перед отъездом в Конго он отказался возглавить операцию по физической расправе с Лумумбой. Он не знает другого случая, когда бы резидентуры ЦРУ на местах располагали смертоносными бактериями. Малрони предположил, что они предназначаются для убийства, возможно, для убийства Лумумбы.

Малрони уверен в том, что «все доложил» Хеджмэну о своих разговорах с Бисселом, касающихся убийства Лумумбы. Между тем Хеджмэн не помнит, что узнал об этом от Малрони. По утверждению Малрони, его беседы с Хеджмэном по поводу убийства носили общефилософский характер и касались «моральной стороны убийств»:
«Я изложил ему свой взгляд, в соответствии с которым считал это неприемлемым с нравственной точки зрения, не только неловким, но и неприемлемым. Я считал, что так действовать непорядочно».


По требованию следственной комиссии Малрони, основываясь на этих беседах, охарактеризовал позицию Хеджмэна в отношении убийства:
«В принципе он не возражал против убийства, если бы это отвечало интересам национальной безопасности... Я знаю его как высоконравственного, честного и порядочного человека... Ему было бы неприятно оказаться втянутым в такое дело. Но я должен сказать, что в наших разговорах, по крайней мере как я их запомнил, он никогда не исключал возможности подобных действий».


ПЛАН МАЛРОНИ

Прибыв в Конго, Малрони сформулировал свой план «нейтрализации» Лумумбы, который сводился к тому, чтобы вывести Лумумбу из-под защиты войск ООН, охранявших его резиденцию.

Малрони: Я хотел, прибегнув к уловке, вызволить его из резиденции, затем передать в руки (...) законных властей, чтобы он был судим. Ибо его обвиняли в жестокостях, за которые он вполне мог быть судим.

Вопрос: И за которые вполне мог быть приговорен к смертной казни?

Малрони: Да. Против смертной казни я не возражал.


Получив информацию о задании Малрони, С. Дуглас Диллон (в то время помощник государственного секретаря США) заявил, что она соответствует политике США в отношении Лумумбы.

Согласно ранее полученному докладу от резидента, специальный представитель генерального секретаря ООН придерживался мнения, что арест Лумумбы конголезскими властями был «очередной уловкой в целях убить Лумумбу» (телеграмма ЦРУ, резидент — директору, 11.10.60). Рекомендуя арестовать Лумумбу, резидент писал в той же телеграмме:

РЕЗИДЕНТУРА НАСТОЙЧИВО ПОБУЖДАЕТ КОНГОЛЕЗСКИХ ЛИДЕРОВ К АРЕСТУ ЛУМУМБЫ; СЧИТАЮ: ЛУМУМБА И ВПРЕДЬ ДО УСТРАНЕНИЯ ЕГО СО СЦЕНЫ БУДЕТ УГРОЖАТЬ СТАБИЛЬНОСТИ КОНГО.


Для осуществления своего плана Малрони попытался снять внаем «наблюдательный пункт, возвышающийся над резиденцией, в которой укрылся Лумумба». Он познакомился также с солдатом из состава частей ООН, с тем чтобы тот помог вызволить Лумумбу из-под защиты «голубых беретов».

АГЕНТ QJ/WIN

Малрони принял меры к тому, чтобы в Конго для работы с ним был направлен агент QJ/WIN4:
«Я хотел использовать его для (...) контршпионажа (...). Мне следовало скрыть причастность к этому делу США.., использовав для этого иностранца, которого мы хорошо знали, которому доверяли и с которым уже работали (...). Я намеревался использовать его в качестве alter ego».


В середине ноября из Леопольдвиля поступили две телеграммы с целью поторопить штаб-квартиру ЦРУ с отправкой агента QJ/WIN:

СВЯЗАННЫЕ С ОПЕРАЦИЕЙ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ТРЕБУЮТ НЕМЕДЛЕННОЙ ОТПРАВКИ QJ/WIN В ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ
(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 13.11.60).


Телеграммы не уточняли, о каких «связанных с операцией обстоятельствах» идет речь.

Агент QJ/WIN — по происхождению иностранец, в прошлом рецидивист, был завербован в Европе. В ноябре 1960 года его направили в Конго для выполнения задания, которое «неоднократно могло быть связано с риском для жизни».

Дополнительный мотив, в связи с которым агента привлекли к задуманной операции, состоял в том, что из Конго его предполагали переправить в другую африканскую страну для выполнения какого-то задания. Существо этого задания в переписке между штаб-квартирой ЦРУ и различными резидентурами, в распоряжение которых он поступал, не указывается. В делах ЦРУ не содержится также каких-либо указаний на то, что задание этим агентом было выполнено. Малрони говорил, что он не знает о существовании приказа об отправке QJ/WIN в другую страну. Уильям Харви заявил, что вспоминает о возможности отправки агента QJ/WIN в какую-то другую страну Африки, помимо Конго, но он «почти уверен, что это никак не было связано с осуществлением убийства».

Вот телеграмма, направленная штаб-квартирой ЦРУ в Леопольдвиль:

В СВЯЗИ С КРАЙНЕ ДЕЛИКАТНЫМ ЗАДАНИЕМ, ВОЗЛАГАЕМЫМ НА QJ/WIN, ЕМУ НЕ БЫЛО ТОЧНО УКАЗАНО, ЧЕГО МЫ ОТ НЕГО ОЖИДАЕМ (...). НАПРОТИВ, ЕМУ СКАЗАНО, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ИСКАТЬ, ОЦЕНИВАТЬ И РЕКОМЕНДОВАТЬ НАМ ЛЮДЕЙ СО СМЕКАЛКОЙ, ЗАСЛУЖИВАЮЩИХ ДОВЕРИЯ, КОТОРЫХ МЫ МОГЛИ БЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ (...). МЫ СОЧЛИ ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ НЕ РАСКРЫВАТЬ НАШИХ ПОДЛИННЫХ ТРЕБОВАНИЙ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОКОНЧАТЕЛЬНО НЕ БУДЕТ РЕШЕН ВОПРОС О ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИИ
(ЦРУ, 2.11.60).


Эта телеграмма показалась слишком деликатного свойства, чтобы хранить ее в Леопольдвиле, и потому было добавлено: «Текст закодировать, а телеграмму по прочтении немедленно уничтожить».

Агент QJ/WIN прибыл в Леопольдвиль 21 ноября 1960 г. и вновь выехал в Европу к концу декабря 1960 года.
В следственной комиссии Малрони так характеризовал этого агента: «...Я бы сказал, что он был человеком не слишком щепетильным».

Вопрос: Следовательно, способным совершить все,что угодно?

Малрони: Да, думаю, что да.

Вопрос: В том числе и убийство?

Малрони: Думаю, что да.


Но Малрони не знал, использовался ли когда-либо QJ/WIN для операции, включающей убийство. Насколько ему помнилось, он был единственным офицером ЦРУ, отвечавшим за QJ/WIN, и этот агент ни с кем другим непосредственно не общался. Когда Малрони задали вопрос, возможно ли, чтобы QJ/WIN имел поручение, не связанное с операцией Малрони, тот ответил:
«Да, возможно. После его приезда кто-либо мог вступить с ним в контакт и поручить выполнить нечто такое, что имело отношение к убийству. Этого я не знаю».
Вместе с тем Малрони отверг подобный вариант как «весьма мало вероятный». Поставить агента в условия, при которых он был бы лучше информирован, чем офицер, которому этот агент подчинен, являлось бы явным нарушением обычной практики, принятой в ЦРУ.

Каково бы ни было впечатление Малрони относительно более или менее независимого поведения агента QJ/WIN, в телеграмме Хеджмэна Твиди от 29 ноября сообщалось, что QJ/WIN приступил к разработке определенного плана. «Он хотел обмануть одновременно бдительность и конголезцев, и «голубых беретов» ООН», с тем чтобы проникнуть в резиденцию Лумумбы и «вывести его наружу». Малрони приказал агенту QJ/WIN познакомиться с одним из военнослужащих сил ООН, с которым ранее был установлен контакт. Однако в это время Лумумба уже вышел из-под охраны «голубых беретов» и направился в Стэнливиль. Это не остановило QJ/WIN.

В СВЯЗИ С ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ МИШЕНИ JQ/WIN ТОРОПИТСЯ В СТЭНЛИВИЛЬ И РАССЧИТЫВАЕТ ОСУЩЕСТВИТЬ ПЛАН САМОСТОЯТЕЛЬНО, БЕЗ ВСЯКОГО ОСНАЩЕНИЯ
(телеграмма ЦРУ, 29.11.60).


Трудно утверждать, предусматривал ли этот последний «план» помимо похищения Лумумбы также и его убийство. Штаб-квартира на следующий день дала утвердительный ответ, причем в выражениях, которые можно интерпретировать как приказ к убийству:

СОГЛАСНЫ С ПОЕЗДКОЙ QJ/WIN B СТЭНЛИВИЛЬ (...). ГОТОВЫ РАССМОТРЕТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРЯМЫХ ДЕЙСТВИЙ QJ/WIN, HO ЖЕЛАТЕЛЬНО ВАШЕ МНЕНИЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ФАКТОРА БЕЗОПАСНОСТИ. БУДУТ ЛИ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ПРЯМО ЗАМЕШАНЫ В ОПЕРАЦИИ?
(телеграмма ЦРУ, начальник африканского отдела — резиденту,30.11.60).


По мнению Малрони, агент QJ/WIN находился в Конго столько же времени, сколько и он, если учесть, что агент прибыл туда после него.

ЧТО ЖЕ СДЕЛАЛ АГЕНТ QJ/WIN?

Уильям Харви, непосредственный начальник Малрони в отделе Оперативного управления, указывает в докладной записке для бухгалтерии относительно деятельности агента QJ/WIN в Конго: «QJ/WIN отправился в эту поездку с особой оперативной целью; свою весьма деликатную задачу он выполнил». Малрони так объясняет слова Харви: поскольку Лумумба находился в руках конголезских властей, «цель, ради которой разрабатывался этот проект, становилась спорной». Когда его спросили, несет ли агент QJ/WIN и он лично ответственность за то, что Лумумба был вызволен из-под защиты ООН и потом арестован, Малрони ответил: «Ни в коей мере». (Харви не помнит содержания своей докладной записки, но утверждает, что уже сам факт возвращения Малрони из Конго мог означать, что задача агента QJ/WIN была выполнена.)

Несмотря на содержавшиеся в ноябрьских телеграммах выражения относительно планируемых «прямых действий» агента QJ/WIN и указания в докладе генерального инспектора о том, что перед отъездом QJ/WIN мог быть привлечен к операции по убийству Лумумбы, очевидные доказательства причастности этого агента к какому-либо плану или к попытке покушения отсутствуют.

В докладе генерального инспектора ЦРУ говорится, что агент QJ/WIN
«был завербован ранее (...) для использования в специальной операции в Конго (убийство Патриса Лумумбы), которая должна была быть предпринята Майклом Малрони».
Однако, как видно из сказанного выше, Малрони отрицал свою причастность к покушению с целью убийства. Доклад генерального инспектора ЦРУ может относиться к плану использования агента QJ/WIN в соответствии с приказом Биссела, существовавшим до того, как Малрони отказался участвовать в убийстве. Но нет никаких данных, которые позволяют сделать вывод о том, что в тот период агент QJ/WIN был привлечен к участию в операции такого рода.

Резидент Хеджмэна «смутно вспоминает», что агент QJ/WIN прибыл в Конго, чтобы помогать Малрони. Но он не помнил причины, ради которой этот агент там находился, и заявил, что последний отнюдь не был в числе его главных сотрудников. Биссел и Твиди ничего не помнят по поводу того, чем занимался в Конго агент QJ/WIN.

Харви, чей отдел «прикомандировал» агента QJ/WIN к резидентуре в Конго, показал:
«Я был информирован о том, что готовится поездка агента QJ/WIN, и, следовательно, о его пребывании в Конго. Точно не знаю, чем он занимался в этой стране. Не думаю, чтобы я когда-либо мог быть об этом осведомлен (...). Если бы QJ/WIN предназначался для участия в убийстве, то это организовывалось бы в контакте со мной. Меня ни разу не предупреждали, что его следует использовать для такой операции». Если верить Харви, то бумаги, касающиеся агента QJ/WIN и подлежавшие его, Харви, подписи, составлялись, вероятно, офицером, который наблюдал за деятельностью этого агента в Европе. Харви говорит, что в последующих беседах, которые он имел с Шейдером по поводу создания «общей спецгруппы»5, Шейдер никогда не упоминал о деятельности QJ/WIN в Конго, равно как он не ссылался на свою собственную поездку в Леопольдвиль. Харви заявил также, что до разработки этого плана офицер, руководимый агентом QJ/WIN, ни разу не использовал его «в качестве возможного агента-исполнителя и даже не предусматривал такой возможности».


Из телеграммы ЦРУ от 1962 года с полной очевидностью явствует, какое значение оно придавало агенту QJ/WIN, и о тех затруднениях, с какими было связано для разведывательных служб использование бывших преступников. ЦРУ узнало, что агент QJ/WIN в Европе привлекался к суду по обвинению в контрабанде, и штаб-квартира рекомендовала:

ЕСЛИ (...) ИНФОРМАЦИЯ ТОЧНАЯ, МОГЛИ БЫ ПОПЫТАТЬСЯ ПРЕКРАТИТЬ СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ЛИБО УСТРОИТЬ ПЕРЕДАЧУ QJ/WIN ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В НАШИХ ЦЕЛЯХ
(телеграмма ЦРУ, 1962).


«ГОТОВ СДЕЛАТЬ ЛЮБУЮ ПОПЫТКУ ХОТЯ БЫ ОДИН РАЗ...»

Единственное свидетельство, из которого можно усмотреть связь между агентом QJ/WIN и планом убийства, — это донесение WI/ROGUE, другого агента резидентуры в Конго, где тот предлагал QJ/WIN присоединиться к «группе ликвидации».

Агент WI/ROGUE — «солдат удачи», «человек без родины», «мошенник и взломщик банковских сейфов». ЦРУ направило его в Конго, предварительно сделав ему пластическую операцию и снабдив париком, чтобы европейцы, находящиеся в Конго, не могли его узнать. WI/ROGUE охарактеризован органами ЦРУ как человек, «быстро усваивающий и хорошо исполняющий любое задание, сколь бы опасным оно ни было». Африканский отдел аттестует его так:
«Он, разумеется, различает, что хорошо, а что дурно; и вместе с тем, если на него возложено задание, в нравственном плане предосудительное, но необходимое, поскольку начальник сказал, что его надо выполнить, он воспримет это задание как должное и будет выполнять его методично, без каких-либо угрызений совести. Короче говоря, он способен холодно и разумно подойти к любому заданию».


С точки зрения Хеджмэна, WI/ROGUE—это «человек не очень привлекательной репутации, готовый сделать любую попытку хотя бы один раз».

Он использовал его как агента, «способного на все», ибо, заявил Хеджмэн, «нам следовало расширить наблюдение, установить новые контакты и т. п.». Хеджмэн лично контролировал агента WI/ROGUE и не допускал его встречи с Малрони.

В донесении 1975 года, касающемся WI/ROGUE и подготовленном для канцелярии генерального инспектора ЦРУ, следующим образом описывается подготовка, которую прошел этот агент: «19 сентября 1960 г. два сотрудника африканского отдела встретились с ним для обсуждения «оперативного задания по линии этого отдела». WI/ROGUE должен был готовиться к проведению актов саботажа, тренироваться в применении легкого оружия и учиться делать предохранительные прививки». В донесении подчеркивалось также, что агент WI/ROGUE предназначался для использования в Конго, но не уточнено, с какой целью его учили производить предохранительные прививки.

В телеграмме от октября 1960 года в Леопольдвиль говорится, что (...) штаб-квартира (...) намеревалась использовать его как способного на все агента, чтобы «а) организовать и руководить группой наблюдения; b) перехватывать посылки; с) взрывать мосты; d) осуществлять другие операции, требующие конкретных действий. Его использование не ограничится пределами только Леопольдвиля».

«ГРУППА ЛИКВИДАЦИИ»

Агент WI/ROGUE впервые вступил в контакт с Хеджмэном 2 декабря 1960 г. в Леопольдвиле. Хеджмэн предложил ему «прежде всего обеспечить себе прикрытие» и «выявить людей для группы наблюдения» из состава агентуры в провинции, где Лумумба пользовался наибольшей поддержкой6. Вскоре Хеджмэн телеграфировал в штаб-квартиру:

QJ/WIN, ПРОЖИВАЮЩИЙ В ОДНОЙ ГОСТИНИЦЕ С WI/ROGUE, СООБЩИЛ: WI/ROGUE ПРОИЗВОДИТ ВПЕЧАТЛЕНИЕ СЕКРЕТНОГО АГЕНТА; РЕЗИДЕНТУРА НЕ ИМЕЕТ СВЕДЕНИЙ О НЕМ. 14 ДЕКАБРЯ QJ/WIN ДОЛОЖИЛ, ЧТО WI/ROGUE ПРЕДЛОЖИЛ ПЛАТИТЬ ЕМУ 300 ДОЛЛ. ЕЖЕМЕСЯЧНО ЗА РАБОТУ В РАЗВЕДСЕТИ И ЗА УЧАСТИЕ В «ГРУППЕ ЛИКВИДАЦИИ». В ОТВЕТ НА СЛОВА QJ/WIN О ТОМ, ЧТО ЭТО ЕГО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, WI/ROGUE ДОБАВИЛ, ЧТО ОН ВЫПОЛНЯЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗАДАНИЯ. ПОЗДНЕЕ НА ВОПРОС АГЕНТА QJ/WIN WI/ROGUE ПРИЗНАЛ, ЧТО РАБОТАЕТ НА АМЕРИКАНСКУЮ СЛУЖБУ.

(...) В ХОДЕ ОБСУЖДЕНИЯ ВОПРОСА О МЕСТНЫХ КОНТАКТАХ WI/ROGUE УПОМЯНУЛ АГЕНТА QJ/WIN, ОДНАКО НЕ ПРИЗНАЛСЯ В ТОМ, ЧТО ПЫТАЛСЯ ЕГО ЗАВЕРБОВАТЬ. КОГДА РЕЗИДЕНТ ПОПЫТАЛСЯ ВЫЯСНИТЬ, НЕ СБЛИЗИЛСЯ ЛИ WI/ROGUE С НИМ ПОЗДНЕЕ, ТОТ ОТВЕТИЛ, ЧТО НЕ ПРИНИМАЛ ДО ЭТОГО НИКАКИХ МЕР. РЕЗИДЕНТ НЕ МОЖЕТ ВОЗРАЖАТЬ, ИБО НЕ ХОЧЕТ ОБНАРУЖИТЬ СВЯЗЬ QJ/WIN С ЦРУ
(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 17.12.60).


В телеграмме содержались также различные оговорки Хеджмэна по поводу использования WI/ROGUE:

ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ ОЗАБОЧЕН НЕДИСЦИПЛИНИРОВАННОСТЬЮ И НЕОСМОТРИТЕЛЬНОСТЬЮ WI/ROGUE. ХОТЯ ПРЯМЫХ ПРОВАЛОВ С ЕГО СТОРОНЫ НЕТ, АГЕНТ ДОСТАВЛЯЕТ РЕЗИДЕНТУРЕ МНОГО ХЛОПОТ. ОН НЕ СОГЛАСЕН СЛЕДОВАТЬ ИНСТРУКЦИЯМ, ДАВАТЬ ОТЧЕТ В СВОИХ ДЕЙСТВИЯХ. В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ШТАБ-КВАРТИРА ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОН ОСТАВАЛСЯ ЗДЕСЬ ДЛЯ ИСПЫТАНИЯ, ВОЗРАЖЕНИЙ НЕТ; НО ЕСЛИ ОН И ВПРЕДЬ СТАНЕТ ЧИНИТЬ ЗАТРУДНЕНИЯ, ПОЛАГАЮ, ЧТО ОТОЗВАНИЕ WI/ROGUE - НАИЛУЧШЕЕ РЕШЕНИЕ ВОПРОСА.


Хеджмэн расценивает попытку WI/ROGUE завербовать агента QJ/WIN в «группу ликвидации» как действие неожиданное и несанкционированное. Он утверждает, что не давал WI/ROGUE инструкций обращаться с подобного рода предложениями ни к QJ/WIN, ни к кому бы то ни было другому:
«Я готов настаивать на том, что мне не известно, что имел в виду WI/ROGUE под выражением «группа ликвидации», и я убежден, что от него никто никогда не требовал кого-либо уничтожать».
Он дает понять, что мысль о создании «группы ликвидации» принадлежит самому WI/ROGUE:
«Идея, которую он составил себе о разведывательном агенте, была им почерпнута из каких-то романов или еще откуда-то в том же роде».


Малрони утверждает, что ему не было известно о какой-либо попытке, исходившей от того или иного агента ЦРУ, организовать «группу ликвидации», и он не припоминает агента WI/ROGUE. Ему известно, что агента QJ/WIN намеревались использовать в «группах наблюдения», не имевших никакого отношения к убийству:
«Группы наблюдения находятся в зонах преступности (...), где необходимо иметь парня, умеющего драться и способного выскочить из ловушки».


С точки зрения агента ЦРУ, если бы WI/ROGUE был действительно вовлечен в организацию убийства, то касающиеся этого агента сообщения он передавал бы по линии «только для личного сведения». Однако телеграмму об агенте WI/ROGUE он передает обычным способом, как «это сделал бы любой чиновник ЦРУ (...), если бы ему пришлось отрицательно отзываться об одном из своих агентов».

Хеджмэн настаивает на том, что предложение агента WI/ROGUE агенту QJ/WIN присоединиться к «группе ликвидации» следует отнести за счет его недисциплинированности:
«Мне трудно было его контролировать, потому что он являлся профессиональным разведчиком. Ему хотелось действовать совершенно самостоятельно, не ожидая инструкций и распоряжений (...). Я смотрел на него скорее как на неуправляемую ракету (...), как на человека, который способен вас подвести, так что вы этого даже и не заметите».
Несмотря на это, Хеджмэр полностью не отрицает своей ответственности за действия WI/ROGUE:
«Если вы даете приказание человеку, который, выполняя его, создает отделению трудности, вы должны брать ответственность за это лично на себя».


В итоге свидетельства офицеров ЦРУ, причастных к операции PROP, и замечания, высказанные в телеграммах Хеджмэна по поводу недисциплинированности агента WI/ROGUE, указывают на то, что попытка этого агента сформировать «группу ликвидации» была действием самовольным, не связанным с операцией ЦРУ. Вместе с тем тот факт, что WI/ROGUE был обучен производить «предохранительные прививки», не дает возможности сделать окончательный вывод. [...]

УМЕРЩВЛЕНИЕ

27 ноября Лумумба тайно покидает Леопольдвиль, с тем чтобы присоединиться к своим сторонникам, которые готовили его возвращение в Стэнливиль. Корреспондент агентства Франс Пресс так описывает бегство Лумумбы:

«Побег Лумумбы был тщательно подготовлен.

Ровно в 10 часов вечера в понедельник в полной темноте лимузин Лумумбы бесшумно выехал из его резиденции, охраняемой двойным кордоном марокканских «голубых беретов» и конголезских солдат. Подчиняясь полученным инструкциям, «голубые береты» беспрепятственно пропустили машину Лумумбы, которого сопровождали шофер и секретарь.

Охрана тем более не ожидала бегства Лумумбы, что всего за несколько дней до этого при мощной поддержке общественности он потребовал от ООН сопровождения для поездки в Стэнливиль на похороны дочери.

На следующий день из сообщения самого Лумумбы конголезские власти узнали о его бегстве. Дома, соседние с резиденцией Лумумбы, а также квартиры его друзей, где он мог укрыться, сразу же были подвергнуты тщательнейшему обыску. Были обысканы также все самолеты, вылетавшие из аэропорта Нджили, а у пассажиров тщательно проверены документы.

Относительно маршрута, который мог избрать бывший премьер-министр, было выдвинуто три предположения:

1) Он мог направиться по шоссе в город Киквит, расположенный в 400 км юго-западнее Леопольдвиля. Этот населенный пункт является опорным для Партии африканской солидарности, поддерживающей Лумумбу. Для него не составило бы никаких трудностей продолжить оттуда свой путь на Стэнливиль, добраться до которого ему потребовалось бы приблизительно трое суток.

2) Лумумба мог двинуться речным путем на быстроходном катере, подняться вверх по реке Конго до Стэнливиля. Такая поездка, полагают, заняла бы четыре-пять дней.

3) Наконец, смещенный премьер-министр мог направиться на один из многочисленных частных аэродромов в районе Леопольдвиля и сесть в самолет, предоставленный в его распоряжение RAU» (телеграмма агентства Франс Пресс, 23.11.1960).


О плане перемещения Лумумбы ЦРУ, по-видимому, было предупреждено недели за две до его отъезда:

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДРУЗЬЯ ЛУМУМБЫ В СТЭНЛИВИЛЕ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ОН ПОКОНЧИЛ СО СВОЕЙ ИЗОЛЯЦИЕЙ И, ПРИБЫВ НА АВТОМАШИНЕ В ЭТОТ ГОРОД, ВКЛЮЧИЛСЯ В ПОЛИТИЧЕСКУЮ БОРЬБУ (...). РЕШЕНИЕ О ВЫЕЗДЕ, ВЕРОЯТНО, БУДЕТ ПРИНЯТО НЕМЕДЛЕННО. РЕЗИДЕНТУРА РАССЧИТЫВАЕТ ПОЛУЧИТЬ ОТ СВОЕГО АГЕНТА ИНФОРМАЦИЮ О ПРИНЯТОМ РЕШЕНИИ. ОНА, В СЛУЧАЕ ВЫЕЗДА ЛУМУМБЫ, ИМЕЕТ В СВОЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ СРЕДСТВА И ИЗУЧАЕТ РАЗЛИЧНЫЕ ПЛАНЫ ДЕЙСТВИЙ (ЦРУ, ЛИНИЯ СВЯЗИ «ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНОГО СВЕДЕНИЯ») (14.11.60).


За несколько дней до отъезда Лумумбы в другой телеграмме сообщалось:

(...) РЕЗИДЕНТУРА В СОТРУДНИЧЕСТВЕ С КОНГОЛЕЗСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ БЛОКИРУЕТ ДОРОГИ И ПРИВЕДЕННЫЕ В ГОТОВНОСТЬ ЧАСТИ, ЧТОБЫ ВОСПРЕПЯТСТВОВАТЬ БЕГСТВУ ПО ШОССЕ (телеграмма ЦРУ, 28.11.60).


С этого времени устанавливается тесное сотрудничество между конголезским правительством Мобуту и Касавубу, с одной стороны, и ЦРУ — с другой.

2 декабря Лумумба был арестован. 3 декабря его перевели в военный лагерь в Тисвиле. Протесты мировой общественности против бесчеловечного обращения с Лумумбой и его сторонниками Морисом Мполо и Жозефом Окито вынуждают Мобуту перевести их в провинцию Бакванга.

17 января 1960 г. Лумумба и его соратники были доставлены самолетом в Элизабетвиль и переданы Чомбе. Приводим свидетельство одного шведского солдата, который находился на аэродроме в Элизабетвиле в тот момент, когда туда прибыл Лумумба:

«Это было тяжелое зрелище. Лумумбу и двух его соратников вытащили из самолета, потом связали одной веревкой. Они едва могли двигаться. Катангские охранники — европейцы и африканцы — окружили их и стали избивать. Лумумба и двое других упали на землю, их били по голове кулаками, избивали дубинками и прикладами, пинали ногами в лицо. Несколько минут они пролежали на земле, потом избиение возобновилось». Служащий аэродрома, также присутствовавший при этой сцене, заявил: «Я вынужден был отвернуться: я не мог перенести этого зрелища».

Лумумба и два других арестанта стонали под ударами жандармов, но не вымолвили ни единого слова протеста и не просили пощады («Монд», 19.1.61).


Дальнейшие сведения о Лумумбе весьма противоречивы, и о его гибели существуют различные версии.

Сообщение о смерти трех пленников было сделано министром внутренних дел Чомбе 13 февраля 1961 г. Официальная версия — линчевание местными жителями при попытке к бегству — не выдерживает критики. Международная комиссия ООН по расследованию, созданная после смерти Лумумбы, отвергла эту версию.

По-видимому, Лумумба и его соратники были подвергнуты жестоким пыткам еще в самолете и 17 января после высадки из самолета умерщвлены в помещении авиакомпании «Сабена».

Президент отдал приказ



ПОЕЗДКА ЛУМУМБЫ

Затем комиссия изучила степень ответственности правительства США. В конце июля 1960 года Патрис Лумумба совершил поездку в Соединенные Штаты, где встретился с государственным секретарем Кристианом Гертером, а также с его помощником Дугласом Диллоном. Во время пребывания Лумумбы в Вашингтоне государственный секретарь Гертер обещал оказать помощь первому правительству Республики Конго7.

Вскоре после визита Лумумбы, в конце июля или в начале августа, Диллон присутствовал в Пентагоне на совещании представителей государственного департамента, министерства обороны, Объединенного комитета начальников штабов и руководства ЦРУ (...). По его словам, как-то мимоходом возник вопрос о попытке убить Лумумбу. Он не помнит, в каких точно выражениях шел этот разговор. Диллон утверждает, что, когда вопрос о ликвидации Лумумбы был поднят, «представители ЦРУ его отвергли», ибо «люди из ЦРУ, каковы бы они ни были, не хотели вмешиваться в такого рода махинации». Их возражение не носило «нравственного характера», а скорее сводилось к тому, что это «дело невозможное». Диллон полагает, что реакция ЦРУ «могла проистекать» из того факта, что совещание было слишком многолюдным, чтобы можно было обсуждать столь деликатный вопрос.

Диллон считает, что это обсуждение не могло быть использовано как санкция на возможную в будущем попытку покушения на Лумумбу, но полагает, что ЦРУ «могло решить, что такую попытку надо предусмотреть (...) в силу того, что Лумумбой все очень озабочены (...). Людям из ЦРУ не было необходимости с кем-либо разговаривать на эту тему. Дело сводилось просто к развертыванию их внутренних возможностей; и лишь потом могла возникнуть необходимость обратиться за соответствующим разрешением». Диллон утверждает, что он ни разу не слышал какого-либо упоминания о намерении отравить Лумумбу, не известно ему и что-либо, указывающее на то, что ЦРУ просило разрешения готовить подобную акцию. Однако, узнав об этом заговоре, Диллон следующим образом прокомментировал совещание в Пентагоне:
«Я не исключаю (...), что именно в этот момент в ЦРУ стали думать о том, что следовало бы начать готовиться к этой возможности. Возможно, в тот момент там еще не думали об этом, но в августе приступили к работе».
Диллон сообщает, что вряд ли на данном совещании были приняты официальные, фиксированные документы, поскольку не заседал официальный комитет. По его словам, такого рода совещания между представителями различных ведомств не составляли «исключения».

Единственными официальными лицами, кроме представителей ЦРУ, которых назвал Диллон в качестве возможных участников совещания, были заместитель министра обороны Джеймс Дуглас и помощник министра обороны Джон Н. Ирвин II. Дуглас не исключает возможности своего участия в такого рода совещании в Пентагоне, но он о нем ничего не помнит. Не помнит он и того, говорилось ли когда-либо в его присутствии о ликвидации Лумумбы. «Может быть», он и присутствовал на совещании, о котором упоминал Диллон, но он не помнит, чтобы он участвовал «в каком-либо совещании в Пентагоне, где ставился бы вопрос о покушении».

Роберт X. Джонсон, член Совета национальной безопасности с 1951 по январь 1962 года [...], принимал участие в заседании совета летом 1960 года. Это заседание началось с доклада директора ЦРУ о международных событиях.
«В какой-то момент в ходе заседания, — говорит Джонсон, — президент Эйзенхауэр произнес реплику — точно слова я уже не помню, — которую я воспринял как приказ ликвидировать Лумумбу, ибо в то время он был в центре политических разногласий и конфликтов в Конго. Никакого обсуждения не последовало; заседание шло дальше. Я очень ясно помню эту минуту, ибо слова президента меня просто поразили. Ничего большего добавить к этому не могу. Несмотря на то, что в ту минуту я был убежден — и оставался убежденным, когда думал об этом позднее, — что заявление президента означало приказ убить Лумумбу, теперь я должен сказать, что, вспоминая указанный эпизод сравнительно недавно, я несколько усомнился. Всем известно, что президент Эйзенхауэр не имел привычки принимать или объявлять политические решения на заседаниях Совета национальной безопасности. Разумеется, было бы странным, если бы он изменил своему обыкновению в связи со столь деликатным вопросом. Кроме того, мне кажется, вскоре в результате своеобразного государственного переворота Касавубу сместил Лумумбу с поста премьер-министра. Тогда мне пришла в голову мысль: уж не было ли то, что я слышал, прямым приказом к этой акции. Все, о чем я могу, сейчас с уверенностью рассказать, это о чувствах, охвативших меня тогда в зале заседания в Белом доме».
Джонсон «полагает», что президент повернулся в сторону директора ЦРУ и после этого сделал свое заявление. Более точно слов президента он вспомнить не может.

Вопрос комиссии: (...) Правильно ли будет сказать, что, хотя вы и допускаете возможность, что дискуссия касалась государственного переворота или политической акции более общего характера, у вас тем не менее было ясное впечатление, что вы слышали приказ убить Лумумбу?

Джонсон: У меня в то время было на этот счет ясное впечатление.

Вопрос: И таким оно остается сегодня? Джонсон: И таким оно остается сегодня. Я подумывал и о другой возможности, но это ощущение (...) сохраняется.


Этот эпизод произвел на Джонсона сильное впечатление:
«Я никогда не ожидал услышать от президента чего-либо подобного в своем присутствии или в присутствии нескольких человек. Я был ошеломлен».


Сенатор Матиас кратко резюмировал показания Джонсона:

(...) Следовательно, вы помните если не точные слова, то по меньшей мере вашу собственную реакцию на президентский приказ, который вы сочли приказом об убийстве.

Джонсон: Это точно.

Сенатор Матиас: И хотя за прошедшие с тех пор 15 лет вы забыли точные слова, чувство потрясения остается?

Джонсон: Да, это так.


После заседания Джонсон, отвечавший за редакцию протокола, проконсультировался с одним из высокопоставленных сотрудников Совета национальной безопасности по поводу того, каким образом следует отразить заявление президента в протоколе Совета национальной безопасности и в Совете планирования национальной безопасности, которые составлялись после каждого заседания:
«Кажется, — точно не помню, — я его опустил. Не помню также, каким образом был изложен данный вопрос в протоколе заседания, хотя, мне думается, какая-то ссылка на заявление президента в нем содержалась».


Давая второй раз показания комиссии, Джонсон сказал, что «весьма вероятно, что оно (заявление президента) было изложено иносказательно либо полностью опущено». Он говорит, что его показания, взятые отдельно, служат «скорее признаком, нежели очевидным доказательством причастности президента к принятию решения, касающегося убийства». Этот признак следует рассматривать в соответствующем контексте: вместе с протоколами заседаний Совета национальной безопасности, на которых присутствовал Джонсон, свидетельскими показаниями об этих заседаниях, вместе с фактами, которые предшествовали отправке в Конго ядовитых веществ для умерщвления Лумумбы. Тогда можно будет судить о его значимости.

В течение лета 1960 года Джонсон участвовал в четырех заседаниях Совета национальной безопасности, где обсуждалась обстановка в Конго. Президент отсутствовал дважды—15 и 21 июля. Отношение к Лумумбе во время двух первых заседаний было весьма отрицательным.

ОСТАВИТЬ В КОНГО ВОЙСКА ООН

Два других заседания Совета национальной безопасности, 18 августа и 7 сентября, проходили под председательством президента. Просмотрев протоколы этих двух заседаний, Джонсон не смог с уверенностью сказать, на каком из них он слышал заявление президента.

Заседание 18 августа совпало с началом ряда событий, предшествовавших отъезду Шейдера в Леопольдвиль с ядами для организации убийства Лумумбы. Заседание 7 сентября происходило во время этих событий.

Заседание Совета национальной безопасности 18 августа 1960 г. состоялось за три недели до того, как Касавубу сместил Лумумбу. Джонсон считает, что оно происходило «вскоре» после того, как он слышал заявление президента. Единственное другое заседание, когда бы Джонсон мог слышать это заявление, состоялось спустя два дня после смещения, то есть 7 сентября.

В отчете Роберта Джонсона о заседании 18 августа 1960 г. говорится, что дискуссию по вопросу о политике США в Конго открыл исполняющий обязанности государственного секретаря Дуглас Диллон8. Диллон утверждал, что присутствие американских войск в Конго было необходимо, чтобы предотвратить вмешательство СССР, которого требовал Лумумба:
«Если бы (...) Лумумба осуществил свою угрозу изгнать из Конго силы ООН, он мог бы в этот момент согласиться на любую помощь (...). Вывод войск ООН явился бы бедствием, которому мы должны были помешать любой ценой. Если бы силы ООН вынуждены были эвакуироваться, мы могли бы оказаться перед лицом такой ситуации, когда бы Советский Союз вмешался по просьбе Конго». [...]


Замечания Диллона вызвали единственный комментарий президента по поводу Лумумбы, отмеченный в протоколе заседания от 18 августа:
«Президент сказал, что возможность изгнания сил ООН из Конго просто непостижима. Нам следовало бы оставить силы ООН в Конго, даже если бы для этого потребовались европейские войска. Нам следовало бы действовать таким образом, даже если бы это послужило для Советского Союза поводом развязать конфликт. Диллон обратил внимание на то, что такова точка зрения госдепартамента, но что Генеральный секретарь ООН и Лодж9 считают, что силы ООН не смогут оставаться, если Конго будет категорически против этого. В ответ президент заявил, что Лодж ошибается, коль скоро речь идет об одном-единственном человеке, действующем в Конго против нас, то есть о Лумумбе, поддерживаемом Советским Союзом. По мнению президента, нет оснований считать, что конголезцы выступают против поддержки ООН и не желают сохранения порядка. Диллон повторил, что такова точка зрения госдепартамента на этот вопрос. Положение, которое могло бы создаться в результате ухода войск ООН, просто немыслимо».


В таком изложении заявление президента ни в коей мере не подразумевает приказа об убийстве Лумумбы. Но оно подчеркивает, какое значение президент придавал Конго: президент был настолько озабочен положением в Конго, что готов был даже идти на риск возможного конфликта с СССР. Он считал, что Лумумба — «единственный человек», несущий ответственность за это положение.

«СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТОБЫ ОТ НЕГО ИЗБАВИТЬСЯ»

Ознакомившись с документами Совета национальной безопасности и свидетельством Роберта Джонсона, Дуглас Диллон считает, что «заседание Совета национальной безопасности, цитируемое Джонсоном, — это заседание от 18 августа 1960 г.». Между тем Диллон не помнит никакого «прямого приказа» президента убить Лумумбу. Он говорит, что президент выразил свое отношение к Лумумбе,
«вероятно, под влиянием общего впечатления, сводившегося к тому, что Лумумба — это человек, с которым очень трудно, а то и вовсе невозможно договориться, и поэтому человек, опасный для мира и безопасности. Вот почему президент сказал, что мы должны сделать все, чтобы от него избавиться. Я не уверен в том, что воспринял эти слова в качестве прямого приказа, как это, очевидно, сделал Джонсон. И я думаю, что другие лица, присутствовавшие на заседании, могли, вероятно, интерпретировать слова президента иначе».


Вопрос: Слышали ли вы, чтобы в отношении Лумумбы президент сказал: «Избавимся от него» или «Будем немедленно действовать в этом направлении»?

Диллон: Этого я не помню. Но таково было в то время общее настроение правительства, и такого не могло бы быть, если бы президент не был с этим согласен.


Диллон считает, что такое заявление «не было прямым приказом к убийству». Но, по его мнению, «вполне возможно», что Аллен Даллес расценил резкое выражение президента «избавиться» в качестве санкции на подготовку плана убийства:
«Я полагаю, что Аллен Даллес весьма благосклонно отнесся к тому, что он счел косвенным разрешением, ибо он был уверен в том, что нам не следует прямо вмешивать президента в подобного рода дела. И он был полностью готов лично взять на себя ответственность, чего не делали некоторые из его преемников. Зная Аллена Даллеса, я думаю, что это звучит в высшей степени неубедительно».


ИНТЕРПРЕТАЦИЯ БИССЕЛА

По мнению Биссела, ЦРУ, располагая целым комплексом самых разнообразных средств, бесспорно пользовалось преимущественными возможностями избавиться от Лумумбы: «либо уничтожив его физически, либо выведя из строя, либо, наконец, лишив его политического влияния». В качестве «превосходного примера» описательных выражений, какими пользовались в официальных правительственных кругах при обсуждении таких вопросов, как убийство, Биссел приводит протокол заседания Специальной группы от 25 августа.

Биссел: Если сказано, что никакое средство не исключено, то смысл вполне очевиден, он очевиден для всех присутствующих (...). Это значит, что, если необходимо прибегнуть к убийству, такой способ допустим. Подобных выражений никто не употребляет, но это равносильно тому, как если бы директору сказали: «Убери-ка этого типа, и если необходимо прибегнуть к крайним средствам, в том числе и к убийству, действуй».


Биссел добавил, что документ от президента «действительно» был передан Даллесу представителем Эйзенхауэра Гордоном Греем. [...]

Что касается дискуссии с Даллесом о том, откуда идет санкция уничтожить Лумумбу, то Биссел заявил:
«Я считаю маловероятным, чтобы Аллен Даллес упомянул «президента» или «президента Эйзенхауэра» даже мне. Я думаю, что, вероятнее всего, он сказал, что это санкционировано на самом высоком уровне, и я понял, о чем идет речь».


На вопрос о том, располагал ли он достаточной властью, чтобы идти дальше одного только замысла или подготовки убийства, иначе говоря, для того чтобы отдать приказ для его осуществления, Биссел ответил: «Я считал, что располагаю».



1Бывшее Бельгийское Конго, ныне — Заир.
2В переписке ЦРУ телеграмм, подписанных лично директором, относительно немного, и они свидетельствуют об особой важности проблемы. Большая часть телеграмм, направленных в штаб-квартиру ЦРУ или из штаб-квартиры на места, как правило, формально адресованных директору или идущих за его подписью, фактические кодовые наименования и псевдонимы, используемые ЦРУ для обеспечения секретности своей переписки, были раскодированы. Раскодированные тексты предоставлены в распоряжение комиссии шифровальным отделом и различными свидетелями. Расшифрованные слова заключены в скобки.
3См. «Телеграммы Аллена Даллеса».
4В сообщениях и докладах ЦРУ каждая страна, агент, операция обозначаются определенным шифром. Две первые буквы этого кода обозначали страну: АЕ — СССР; BE — Польша; ДI — Чехословакия, DM — Югославия; SM — Великобритания (английские разведслужбы обозначались буквами SMOTH); DN — Южная Корея; ЕС — Эквадор; AV — Уругвай; LI — Мексика; BI — Аргентина; AM — Куба. Названия организаций или служб ЦРУ обозначаются буквами KU; органы, подчиненные американскому правительству, — буквами OD (кодовое обозначение ФБР — ODENVY) (см. Philip Agee. Journal d'un agent secret. Le Seuil, 1976). Об агенте QJ/WIN см. гл. 6.
5См. гл. 4.
6Вероятно, имеется в виду Восточная провинция.
7После образования Республики Конго ООН оказала ей финансовую поддержку.
8В 1960 году Диллон занимал пост заместителя государственного секретаря. На этом посту Диллон часто исполнял обязанности государственного секретаря и участвовал в заседаниях Совета национальной безопасности или получал информацию о том, что на этих заседаниях происходило. Позднее Диллон был министром финансов в администрации президента Кеннеди.
9В то время Кэбот Лодж занимал пост постоянного представителя Соединенных Штатов при ООН.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 2352


Возможно, Вам будут интересны эти книги: