Дэвид Кортен.   Когда корпорации правят миром

12. Усмирение бедных

Они больше не применяют пули и веревки.
Они используют Вселлирный банк и МВФ

Джесси Джексон [1]

Для того, чтобы привлечь такую компанию... мы
сравняли горы, расчистили джунгли, осушили болота,
изменили русла рек, переселили целые города... все для
того, чтобы Вам и Вашей компании было удобнее здесь
вести свой бизнес.

Реклама Филиппинского правительства
в журнале «Форчун» [2]


В пылу создания глобальных институтов после Второй мировой войны общественное внимание было направлено на Организацию Объединенных Наций (ООН), в которую должны были войти все страны с равным правом голоса, по крайней мере в Генеральной ассамблее. Делегаты в ООН являются фигурами общественными, а дебаты открыты для публики и часто бывают накаленными. Однако Генеральная ассамблея располагает довольно малой реальной властью. Настоящая возможность действовать находится в руках Совета безопасности, в котором у каждого из ключевых игроков есть право вето. Судя по его структурам управления, следует сделать вывод, что ООН была создана в основном как форум для дебатов.

В отличие от нее, три других многосторонних института были созданы без излишних фанфар, чтобы действовать не слишком на виду у общества, — Международный банк реконструкции и развития (в обиходе известный как Всемирный банк). Международный валютный фонд (МВФ) и Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). Эти три агентства часто называют бреттонвудскими институтами в память о встрече представителей сорока четырех стран, которые собрались в городке Бреттон Вудс в штате Нью-Хэмпшир 1—22 июля 1944 года для достижения соглашения об организационной структуре глобальной экономики после Второй мировой войны. Общественной целью того, что стало известно под именем бреттонвудской системы, было объединение мира в сеть экономического процветания и независимости, которые удержали бы страны от военных действий. Другой целью, в глазах ее архитекторов, было создание открытой всемирной экономики, объединенной под руководством США, которая гарантировала бы беспрепятственный доступ США к мировым рынкам и сырью [3]. Два из трех институтов Бреттон Вудс — МВФ и Всемирный банк — были фактически созданы на встрече в Бреттон Вудс. ГАТТ было создано на последующей международной встрече.

Хотя бреттонвудские институты были формально созданы как «спеииальные агентства» ООН, они действуют почти независимо от нее. Их управление и административные процессы являются секретом, тщательно оберегаемым от испытующего взгляда общественности и демократических дебатов. И в самом деле, внутренние операционные процессы Всемирного банка настолько секретны, что доступ ко многим его важным документам, касающимся планов, стратегии и приоритетов страны, закрыт даже для его руководящих исполнительных директоров. Во Всемирном банке и в МВФ крупные страны участницы имеют право «вето» на определенные решения и количество голосов, пропорциональное внесенному ими капиталу, гарантирующие им возможность разрабатывать и контролировать повестку дня [4].

В этой главе мы анализируем, как, разыгрывая свои роли. Всемирный банк и МВФ играли в унисон, для того чтобы углубить зависимость бедных стран от глобальной системы и затем открыть их экономику для корпоративной колонизации. В следующей главе мы посмотрим на то, как ГАТТ и его преемник — Всемирная торговая организация (ВТО) используются крупнейшими корпорациями мира для консолидации своей власти и ухода от ответственности перед обществом.

СОЗДАНИЕ СПРОСА НА ЗАДОЛЖЕННОСТЬ



Основной первоначальной причиной создания Всемирного банка было финансирование восстановления Европы. Однако среди европейских стран был очень малый спрос на займы Всемирного банка. В чем Европа действительно нуждалась, так это в быстро расходящихся грантах или в концессионных займах для поддержания платежного баланса и импорта с целью удовлетворения временной потребности в предметах первой необходимости, пока шло восстановление своей собственной экономики. План Маршалла (США) предоставил этот вид помощи. Всемирный банк — нет. К 1953 году — девять лет спустя после учреждения Банка — общая сумма займов составила лишь 1,75 млрд. долл., из которых только 497 млн. долл. было выделено на восстановление Европы. Эта сумма выглядит бледно по сравнению с 41,3 млрд. долл., перечисленных в Европу по Плану Маршалла [5].

В отчете Банка за 1947-1948 годы признавалось, что этот недостаток спроса на займы не ограничивался только Европой. Когда Банк стал искать себе клиентов среди стран с низкими доходами, то он столкнулся с той же проблемой. Страны просто не предоставляли Банку приемлемых проектов. Были выявлены две проблемы. Первая заключалась в недостатке технических знаний заемщиков и умения составлять заявку на заем [6]. Вторая проблема, тщательно задокументированная Робин Брод в ее исследовании деятельности Всемирного банка и МВФ на Филиппинах, была более глубокая: члены деловой элиты, которые регулярно циркулировали между различными ключевыми постами в правительстве, разделялись на экономических националистов и транснационалистов.

Группа экономических националистов состояла из тех бизнесменов, которые были заняты в основном обслуживанием внутреннего рынка. Они естественно, предпочитали избегать международных экономических обязательств и стремились защитить национальные рынки и ресурсы от неопределенностей международной экономики [7]. Большинство из них с недоверием относились к международным кредиторам и отталкивали заигрывания Банка. На ранней стадии существования Банка контроль над экономической политикой в большинстве стран с низкими доходами прочно находился в руках экономических националистов.

Транснационалистам была более близка идеология Банка, и они были более склонны откликаться на мероприятия, которые вовлекали национальную экономику в глобальную орбиту. Они были естественными союзниками Банка [8]. Транснационалисты составляли две группы. Первая состояла из бизнесменов, которые имели связи с транснациональными банками и корпорациями через совместные предприятия, лицензионные соглашения, маркетинговые соглашения и прочие связи, которые сближали их интересы с политикой, допускавшей свободный международный поток товаров и капитала. Вторая группа состояла из технически высокообразованных чиновников, которые изучали экономику, часто за рубежом, и регулярно находились в контакте с зарубежными или международными институтами [9].

Дебаты о пути развития сводились в те дни к одному ключевому вопросу, где страны, вставшие на путь промышленного развития, найдут рыночный спрос, чтобы подпитывать рост своей экономики, особенно своего промышленного сектора? Ведущие противники в этих дебатах признавали только две возможности — сконцентрировать индустриализацию на обеспечении местных заменителей тех товаров, которые страна в данное время импортировала (стратегия заменителей импорта), или строить внутреннюю промышленность в основном для того, чтобы обслуживать зарубежные экспортные рынки (стратегия экспорта). Первая стратегия, обосновываемая аргентинским экономистом Раулем Пребишем и Экономической комиссией ООН по Латинской Америке (ЭКЛА), предусматривала самообеспечение и была диаметрально противоположна полномочиям Всемирного банка и МВФ по открытию внутренних экономик для экспансии зарубежной торговли и инвестиций [10]. Замена импорта уменьшала потребность в импорте и, следовательно, необходимость в международных обменах. Такая стратегия была анафемой для Банка, существовавшего преимущественно для того, чтобы предоставлять займы в зарубежной валюте для увеличения закупок товаров и услуг из северных промышленных стран. Экономические националисты были склонны благоприятствовать стратегии замены импорта, в то время как транснационалисты были более склонны благоприятствовать экспортной стратегии.

В 1950-х годах Банк проводил стратегию, направленную на устранение обоих этих барьеров. Он дал приоритет проектам «строительства институтов», направленным на создание автономных правительственных агентств, которые стали бы регулярными заемщиками Всемирного банка. В целом Банк стремился к тому, чтобы эти агентства были относительно независимы от своих правительств и состояли бы преимущественно из транснациональных технократов с сильными профессиональными и финансовыми связями с Банком. В 1956 году Банк создал Институт экономического развития. Первоначально он устраивал семинары для старших правительственных чиновников, чтобы внушить им точку зрения Банка на теорию и практику развития. Он также предоставлял техническое обеспечение для персонала из вновь образованных агентств на тему о процедурах и методах Банка в подготовке и выдаче займов [11].

Утверждение Банка о том, что он просто откликается на нужды и запросы стран, берущих в долг, так же фальшиво, как и утверждение корпоративных либертарианцев о том, что рынок лишь реагирует на потребительский спрос. Банк сделал то же самое, что и крупные розничные торговцы в 1800-х годах, когда они столкнулись с культурой жесткой экономии, которая не производила достаточного числа потребителей. Они начали изменять ценности и институты таким образом, чтобы создать потребителей для своих товаров. И точно так же, как и корпорации, выбравшие этот путь, Банк уделил очень мало внимания более крупным последствиям своих действий, предпринятых в основном для решения его собственных нужд.

Как только стратегия создания спроса была принята, Банк задался целью еще больше увеличить рычаги своего влияния на политику наиболее важных для себя стран-клиентов, учреждая группы координации заимодавцев под своим руководством конкретно для каждой страны. Например, Банк буквально наводнил Индию займами в 1950-х годах в безуспешной попытке создать достаточные рычаги влияния, чтобы увести Индию от политики замены импорта и активного правительственного вмешательства в экономику. Несмотря на это его советы были оставлены без внимания влиятельным министром финансов — националистом. Тогда Банк изменил свою тактику, сформировал группу взаимодавцев и пообещал значительное увеличение объемов помощи, если Индия двинется в направлении политики, ориентированной на более свободный рынок и экспорт. К 1971 году Банк создал уже шестнадцать таких групп заимодавцев [12]. Это открыло новую эру в сотрудничестве между заимодавцами под руководством Всемирного банка и усилило влияние его политики [13].

КОГДА ПРИХОДИТ ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО СЧЕТАМ



В 1943 году Уилберт Уорд, вице-президент «Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк» поставил пророческий вопрос относительно предложения учредить Всемирный банк:

Если вы собираетесь учредить банк, то вам следует учредить организацию для финансирования сделок, которые в конце концов ликвидируют себя. В противном случае это вовсе не банк... Кому мы сможем дать по всему миру займов на 30—50 миллиардов хоть с какой-то надеждой на возврат? [14]

До сегодняшнего дня этот вопрос не получил удовлетворительного ответа.Стандартный ответ экономистов Всемирного банка заключается в том, что кредиты Всемирного банка будут выплачены из прибыли от экономического роста, который они стимулируют. В действительности же большинство занимающих стран могут обслуживать существующие международные долги лишь путем увеличения своих международных займов. Чем больше они берут в долг,тем в большую зависимость от международных займов они попадают и тем больше их внимание сосредоточивается не на собственном развитии, а на поучении новых займов. Это становится похожим на наркозависимость.

В 1970-х годах увеличение цен, введенное Организацией стран-производителей нефти (ОПЕК), поставило страны с низкими доходами, зависящие от импорта нефти, в критическое положение в международной торговле. В то же самое время коммерческие банки буквально купались в нефтедолларах, вложенных странами ОПЕК, и искали места, куда бы их можно было прибыльно вложить. Казалось, что потребности банков и стран с низкими доходами идеально дополняют друг друга. К этому времени страны-клиенты Всемирного банка уже привыкли к дополнению своих заработков займами, и линия, разделяющая зарубежные займы для самоликвидирующихся инвестиций, от займов для текущего потребления, стала трудноразличимой. Принимая во внимание низкий уровень учетной ставки, преобладавший в то время, когда деньги ОПЕК вращались в этой системе, предложения, исходившие от коммерческих банков, казались потенциальным Эльдорадо, и многие страны занимали деньги без оглядки. Лишь немногие из участников этой лихорадочной процедуры выдачи или получения займов, кажется, замечали, что вся эта схема представляет собой карточный домик, существование которого зависит от получения все новых займов для обслуживания долга по прежним займам и который, тем не менее, приносит чистую прибыль.

Выдача займов из Всемирного банка и его дочерних региональных банков представляла собой довольно упорядоченный процесс вплоть до конца 1970-х годов, когда рост цен на нефть, введенный странами ОПЕК, привел к резкому повышению суммы зарубежных долгов в странах Юга. С 1970 по 1980 год долгосрочная внешняя задолженность стран с низкими доходами выросла с 21 млрд. долл. до 110 млрд. долл., а стран со средними доходами — с 40 млрд. долл. до 317 млрд. долл. [15]. По мере роста реальных учетных ставок стало очевидно, что страны, берущие в долг, настолько серьезно увязли в долгах, что дефолт близок, а это потенциально угрожает крахом всей глобальной финансовой системе. Всемирный банк и МВФ, действуя как наблюдатели глобальной финансовой системы, вмешались — в значительной мере как назначенные судом получатели в случаях банкротства, — чтобы установить условия финансового соглашения между по сути обанкротившимися странами и международной финансовой системой.

В своем качестве международных получателей Всемирный банк и МВФ навязали странам-должникам пакеты политических предписаний под рубрикой структурной корректировки. Каждый пакет структурных корректировок требовал обширных реформ в экономической политике, нацеленных на то, чтобы направить больше ресурсов и производственной деятельности корректируемой страны на выплату долга и дальнейшее открытие национальных экономик для глобальной экономики. Ограничения и тарифы как на импорт, так и на экспорт были уменьшены, и введены стимулы для привлечения зарубежных инвесторов.

Некоторые реформы, такие как уменьшение субсидий для богатых, уже давно заждались своего часа. Однако другие обеспечивали новые субсидии для экспортеров и иностранных инвесторов. Правительственные расходы на социальные услуги для малоимущих были сокращены, для того чтобы освободить больше средств для выплаты займов. В корректируемых странах Африки и Латинской Америки совокупные правительственные расходы надушу населения были, сокращены между 1980 и 1987 годом. Доля общего бюджета, выделенная на выплату процентов, увеличилась, в то время как доля всех остальных категорий бюджета, включая расходы на оборону, уменьшилась. В Латинской Америке доля правительственных бюджетов, выделенных на выплату процентов, увеличилась с 9% до 19,3%. В Африке она выросла с 7,7% до 12,5% [16].

У этих реформ были две основные цели. Первая заключалась в том, чтобы гарантировать, что займы, взятые как в коммерческих, так и в многоцелевых банках, были выплачены. Был сделан сильный акцент на политику укрепления экспорта и привлечения иностранных инвестиций, чтобы создать международный обмен для этой цели. Вторая цель состояла в продвижении интеграции внутренних экономик в единую глобальную экономику. Барьеры на импорт были снижены или сняты на том основании, что это было необходимо для улучшения доступа к материалам, используемым отраслями, ориентированными на экспорт, а также для того, чтобы создать конкурентное давление для увеличения эффективности внутренних фирм страны, чтобы они, в свою очередь, могли успешно конкурировать на глобальных рынках.

Всемирный банк и МВФ провозгласили, что их программы структурной перестройки увенчались ошеломляющим успехом, и объявили, что долговой кризис разрешен. Они указали на тот факт, что во многих из скорректированных стран после этого наблюдались более высокие темпы роста, они расширили свои экспортные сектора, увеличили общую стоимость своего экспорта, привлекли новые иностранные инвестиции и стали в срок выплачивать свои долги. Они, однако, не могли утверждать, что международные долги или торговый дефицит уменьшились или что социальные условия улучшились.

Для того чтобы привлечь иностранных инвесторов, правительства подавили деятельность профсоюзов с целью удержать низкий уровень зарплат, сократить льготы и понизить рабочие стандарты. Они предоставили особые налоговые льготы и субсидии иностранным корпорациям и дали послабления в выполнении природоохранного законодательства. Вследствие того что десятки стран стремились увеличить заработки твердой валюты от международных сделок путем увеличения экспорта природных ресурсов и сельскохозяйственной продукции, цены на их экспортные товары на международных рынках упали, создав давление для добычи и экспорта в больших объемах, с тем чтобы сохранить доходы от международных сделок на прежнем уровне. Падение цен на экспортные товары, вывоз прибыли иностранными инвесторами и увеличение спроса на готовые импортные товары, стимулируемое снижением тарифных барьеров, привели к продолжению торгового дефицита в большинстве стран. С 1980 года — начала декады структурной перестройки Всемирного банка и МВФ — до 1992 года превышение импорта над экспортом в страна с низкими доходами выросло с 6,5 млрд. долл. до 34,7 млрд. долл. Всемирный банк и МВФ ответили новыми займами как вознаграждением за проведение структурной перестройки. В результате этого международная задолженность бедных стран выросла со 134 млрд. долл. в 1980 году до 473 млрд. долл. в 1992 году. Выплата процентов по этому долгу увеличилась с 6,4 млрд. долл. до 18,3 млрд. долл. [17]. Вместо того, чтобы увеличивать свою экономическую независимость, страны с низкими доходами под руководством Всемирного банка и МВФ с каждым годом продолжают все больше закладывать свое будущее международной системе.

Назвать это руководством было бы слишком вежливо. В своей роли международного сборщика долгов Всемирный банк и МВФ стали все более вмешиваться и диктовать государственную политику в странах-должниках и подрывать движение по пути демократического управления и общественной подотчетности. Как утверждает Джонатан Кан в журнале «Гарвард хьюман райтс джорнэл»:

Всемирный банк следует рассматривать как правящий институт, осуществляющий власть с помощью своих финансовых рычагов, чтобы писать целые разделы законодательства и даже изменять конституционную структуру стран-должников. Одобренные банком консультанты часто пишут заново торговую политику страны, финансовую политику, требования к гражданским службам, трудовое законодательство, требования к здравоохранению, природоохранное законодательство, энергетическую политику, требования по переселению, правила выделения средств и бюджетную политику [18].

В своей правящей роли Всемирный банк, представляющий собой глобальную бюрократию, принимает решения за людей, которым он неподотчетен, что в нормальном случае является обязанностью выборных законодательных учреждений. Сам процесс займа, который создал задолженность и дал Всемирному банку и МВФ власть навязывать политику странам, берущим займы, представляет собой вопиющее нарушение принципов демократической подотчетности. Соглашения о займах, будь то со Всемирным банком, МВФ, другими официальными институтами, предоставляющими займы, или с коммерческими банками обычно совершаются втайне между официальными лицами банка и кучкой правительственных чиновников, которые во многих случаях сами не являются выборными и неподотчетны людям, от чьего имени они обязывают национальную казну перед иностранными заимодателями. Даже в демократических странах процедуры совершения займа обычно обходят нормальный процесс ассигнования демократически избранных законодательных органов. Таким образом, правительственные агентства могут увеличивать свои собственные бюджеты без утверждения законодателями, хотя законодательные органы должны будут изыскивать средства для покрытия долга. Иностранные займы также позволяют правительству увеличивать текущие расходы без необходимости повышать текущие налоги — возможность, которая пользуется особой популярностью среди состоятельных правителей. Те же самые чиновники, которые утверждают эти займы, зачастую получают прямую выгоду от участия в контрактах и получения «комиссионных» от благодарных подрядчиков. Система создает мощные стимулы для займов сверх меры.

По сути дела, те чиновники, которые подписывают соглашения об иностранных займах, ставят народ страны в зависимость от выплаты в будущем по финансовым обязательствам, заключенным вне всякого общественного pacсмотрения и одобрения. Это становится особенно вопиющим, когда, как это уже случалось с миллионами людей в странах-клиентах Банка, из-за проектов, финансируемых на занятые деньги, бедняков выгоняют из их домов и с собственных земель, загрязняют их воду, вырубают их леса и уничтожают их рыбные запасы. Затем, усугубляя ущерб оскорблением, когда приходит время оплачивать счета, бедным говорят, что социальные услуги и зарплата должны быть урезаны, чтобы выплатить долговые обязательства страны.

КОРПОРАТИВНЫЕ СВЯЗИ



Хотя Всемирный банк стремится создать впечатление, будто он служит беднякам и их правительствам, берущим займы, на самом деле он в первую очередь является порождением транснациональной финансовой системы. Прямые финансовые связи Банка с транснациональным корпоративным сектором, как со стороны получения кредитов, так и со стороны их предоставления, до сих пор получали слишком мало внимания. Формально Банком владеют его члены — правительства, которые вкладывают в его уставный капитал. В 1993 году этот капитал составлял всего 10,53 млрд. долл. В дополнение к этому правительства — члены банка поручились за 155 млрд. долл., которые могут быть затребованы Банком в случае необходимости выполнения его финансовых обязательств. Уставный капитал и обязательства не выдаются в виде займов. Они обеспечивают обширные операции по займу денег на международных финансовых рынках, где Банк собирает средства, которые он затем ссужает правительствам под более выгодный процент, чем те могли бы добыть прямым займом.

Хотя Банк ссужает деньги правительствам, его проекты обычно включают крупные закупочные контракты с транснациональными строительными фирмами, крупными консультационными фирмами и закупочными подрядчиками. Эти фирмы являются наиболее влиятельными политическими клиентами Банка. Область операций Банка, за которой наиболее внимательно наблюдают его исполнительные директора — представители правительств-вкладчиков, это процесс выделения средств. Каждый директор хочет обеспечить, чтобы страна, которую он или она представляет, получила как минимум свою справедливую долю закупочных контрактов. Казначейство США прямо обращается к корпоративным кругам для поддержки возмещения фондов Банка. Официальные лица казначейства указывают, что на каждый доллар, который американское правительство вкладывает во Всемирный банк, более чем два доллара возвращается американским экспортерам в виде закупочных контрактов. Как заверил Конгресс секретарь казначейства Ллойд Бентсен в 1994 году: «Те доллары, которые мы отослали за рубеж через банки развития, возвращаются к нам в страну в виде увеличения американского экспорта и увеличения занятости в США» [19].

Единственная функция подразделения Всемирного банка, Международной финансовой корпорации, состоит в том, чтобы предоставлять гарантированные правительством займы на выгодных условиях частным инвесторам, чьи проекты слишком рискованны для того, чтобы их мог профинансировать какой-либо коммерческий банк. Через нее выделяется 10—12% от общей суммы займов, выдаваемых Всемирным банком [20]. Возможностей для злоупотребления здесь даже больше, чем в основных ссудных программах Банка. Однако, принимая во внимание идеологическую веру Банка в свободные рыночные силы, ему, по-видимому, трудно оправдать крупные операции с использованием средств под гарантии правительства для финансирования крупных частных предприятий, которые бывают настолько рискованны, что даже коммерческие банки отказываются их финансировать.

ЕСЛИ БЫ БЕДНЯКИ ПРИНИМАЛИСЬ В РАСЧЕТ



Когда было высказано предложение об учреждении Всемирного банка, республиканский сенатор Роберт Тафт выступил активным оппонентом. Его возражение, высказанное в 1945 году, проливает свет на то, почему иностранная помощь, основанная на крупных финансовых вливаниях, является глубоко ущербной идеей:

Я думаю, что мы значительно преувеличиваем ценность американских денег и американской помощи другим странам. Ни один народ не может заменить другой народ. Каждый народ должен решать свои собственные проблемы, и все, что мы делаем, может лишь немного помочь ему в решении самых серьезных проблем... Страна, которая привыкает полагаться на подарки и займы от других, скорее всего, будет откладывать самые насущные, жесткие меры, необходимые для ее собственного спасения [21].

Тафт считал, что в самом крупном выигрыше окажутся инвестиционные банкиры с Уолл-стрит: «это почти что субсидия для бизнеса инвестиционных банкиров, и она также бесспорно увеличит бизнес, совершаемый более крупными банками» [22]. Последующие события в значительной степени подтвердили правоту Тафта.

При правильном понимании развитие есть процесс, посредством которого люди увеличивают свои человеческие, институциональные и технические возможности по производству товаров и услуг, необходимых для достижения устойчивого улучшения качества жизни, используя имеющиеся в их распоряжении ресурсы. Многие из нас называют этот процесс развитием во имя человека — и не только потому, что он ставит во главу угла человека. Особенно важно вовлечь в этот процесс бедных и отверженных, предоставив им таким образом возможность удовлетворить свои потребности собственными продуктивными усилиями [23]. Небольшая помощь из-за рубежа могла бы быть очень полезна в процессе развития во имя человека, но слишком большая иностранная финансовая помощь может воспрепятствовать истинному развитию и даже разрушить существующие средства самообеспечения народа той или иной страны.

В дебатах по поводу двух путей развития, замещающего импорт и ориентированного на экспорт, альтернатива развития во имя человека упоминается редко. Оба пути идут сверху, сосредоточиваясь на увеличении производства вещей, которые желают приобрести уже разбогатевшие. Бедняки редко покупают импортные товары. Их нужды удовлетворяются местными товарами. Когда страна стремится заменить импорт местными товарами, это обычно означает производить у себя в стране больше тех товаров, которые относительно более обеспеченные граждане покупают за рубежом. Когда страна стремится увеличить свой экспорт, это в целом означает нацеливание внутренних производственных мощностей страны на производство вещей для относительно более состоятельных иностранных граждан. Теоретически обе стратегии ведут к созданию большего количества рабочих мест для бедных, так что они могут принять участие в денежной экономике. Однако обычно рабочие места, которые создаются в результате этих обеих стратегий, очень немногочисленны и слишком малооплачиваемы, чтобы покончить с нищетой. Каждая из этих стратегий может вытеснить (и слишком часто действительно вытесняет) производство вещей, необходимых малоимущим, для того чтобы производить больше товаров, которых жаждут граждане обеспеченные, даже лишая бедных их основных средств существования, например, когда земли мелких фермеров отбираются помещиками для производства товаров на экспорт.

Давайте предельно упростим проблему. Нищета, часто определяемая как нехватка денег, вовсе не является проблемой. А вот лишения, связанные с нехваткой денег, являются проблемой — недостаток удовлетворительной пищи, одежды, крыши над головой и других насущных вещей, необходимых для достойной жизни. Этот простой факт предполагает альтернативу во имя человек как и модели развития с заменой импорта на местные товары, и производству товаров на экспорт, т.е. следование политике, которая создает возможности для людей, живущих в нужде, возможности производить вещи, необходимые им для более достойной жизни.

Вот это, во многих отношениях, и сделали Япония, Корея и Тайвань. Все эти страны произвели крупные вложения, чтобы достичь высокого уровня грамотности среди взрослых и среднего образования, провели коренную земельную реформу для создания крепкой сельскохозяйственной экономики, основанной на мелком фермерстве, и поддержали развитие сельской промышленности, которая производила вещи, необходимые для семей мелких фермеров. Они заложили основу более крупной промышленности. Развитие этих стран было ориентировано на равенство, а не на экспорт, в отличие от исторического ревизионизма корпоративных либертарианцев. Лишь после того, как эти страны развили широко разветвленную внутреннюю экономику, они стали крупными экспортерами в международной экономике.

С точки зрения транснационального корпоративного капитала и Всемирного банка, стратегия развития во имя человека представляет большую проблему. Поскольку она создает лишь очень незначительный спрос на импорт, она также создает небольшой спрос на зарубежные займы. Более того, она отдает предпочтение местному владению ресурсами и таким образом предоставляет мало возможностей для прибылей транснациональным корпорациям.

Во время моей первой поездки в Южную Африку в январе 1992 года я использовал гипотетический пример для иллюстрации этого положения. Ко времени моей поездки эра апартеида подошла к концу и страна готовилась к переходу к власти чернокожих. Я был поражен строгим разграничением жилого пространства, которое изолировало чернокожее население в отдаленных городах. Если это и не было неожиданностью, то удивляло отсутствие признаков экономической деятельности. Там не было ни современных торговых цензов, ни множества магазинчиков, ларьков и уличных торговцев, которыми изобилуют бедные кварталы всего мира. Именно тогда я в полной мере осознал, до какой степени эта экономика была спланирована, чтобы гарантировать полную зависимость чернокожих от городской экономики белых. Развитие предпринимательской деятельности черных казалось очевидной и неизбежной целью при создании полностью интегрированного общества.

Всемирный банк отличался особой напористостью среди доноров иностранной помощи, хлынувших в эту страну со своими предложениями. Одной из положительных сторон апартеида было то, что в результате международных санкций Южная Африка имела лишь незначительный внешний долг. Со своими богатыми ресурсами это была, с точки зрения банкиров, «недозанимающая» страна. Таким образом, Всемирный банк тянуло к Южной Африке, как медведя к меду. Среди прочих проектов Всемирный банк предлагал крупный заем для жилищного строительства в «черных» городах. Все были согласны, что жилье являлось потребностью. Вопрос был лишь в том, как лучше удовлетворить эту потребность. Представьте себе три гипотетических возможности:

Вариант 1. Всемирный банк предоставляет крупный международный заем под строительство жилья. Средства используются для того, чтобы импортировать иностранные строительные материалы и строительное оборудование и нанять зарубежных подрядчиков для строительства завершенных жилищных массивов. Чернокожие южноафриканцы в довольно короткое время получат новые жилые дома. За исключением временного трудоустройства, лишь немногие местные мощности получат развитие, если оно вообще будет, и воздействие на местную экономику будет незначительным, до тех пор, пока не настанет время зарабатывать валюту, чтобы выплачивать иностранный заем. Тогда стране необходимо будет увеличить свой экспорт — задача, которая оправдает меры, благоприятствующие «белым» фирмам, способным выйти на экспортные рынки. Другие вынуждены будут затянуть пояса потуже, особенно чернокожая беднота, социальные услуги для которых будут сокращены.

Вариант 2. Всемирный банк предоставляет крупный заем под строительство жилья. Твердая валюта, полученная от займа, обменивается на южноафриканский ранд в Центральном банке Южной Африки, и этот ранд используется для того, чтобы подрядить крупные корпорации, которыми владеют белые, для строительства жилья, с использованием местной рабочей силы и местных строительных материалов. Население в поселках для чернокожих получает жилье и некоторое временное трудоустройство, экономика белых получает значительное ускорение, а страна получает одноразовое временное вливание иностранной твердой валюты, которая может быть использована для импорта предметов роскоши или оружия для военных, или для перевода активов белых южноафриканцев на счета в заграничные банки. Зависимость «черной» экономики от «белой» экономики останется без изменений. Международная экономическая зависимость Южной Афррик возрастет. Заем должен быть выплачен в твердой валюте с теми же последов
виями, что и в 1-м варианте.

Вариант 3. Южная Африка любезно благодарит чиновников Банка за их визит, отклоняет их предложение и сажает их на ближайший рейс на Вашингтон. Местные средства мобилизуются из существующих избытков ликвидности внутренней банковской системы для финансирования жилищного строительства для чернокожих граждан. Запускаются образовательные программы для обучения чернокожих южноафриканцев различным предпринимательским и техническим навыкам. Предоставляются стимулы и поддержка для организации небольших фирм, принадлежащих чернокожим, для производства дверных косяков, кирпичей, сантехники и электрической арматуры и для обеспечения строительных контрактных услуг. Технологии и материалы, необходимые для строительства недорогих домов, довольно просты и легко доступны в Южной Африке. Нет фактически ничего, что требовало бы твердой валюты, поэтому нет и законного основания создавать иностранный долг. При таком варианте чернокожее население получает жилища плюс новые навыки, новую экономическую власть, новые средства к существованию и хорошее начало процветающей экономики, контролируемой чернокожими. Создана система строительства и необходимого обслуживания зданий. Экономика белых также будет в выигрыше, так как она обязательно будет источником некоторых материалов и услуг. И не будет никакого иностранного внешнего долга.

Из трех вариантов лишь последний создает новые возможности для чернокожих и экономическую власть и усиливает экономическую самообеспеченность. Это единственный вариант, который можно по-настоящему назвать развитием. Чем больше участие иностранных агентств помощи, тем менее вероятно, что будет избран третий вариант, потому что он предусматривает для иностранного донора очень незначительную роль, если таковая вообще находится.

Конечно, Южная Африка — это особый случай с точки зрения внутренних ресурсов и технического потенциала. Однако едва ли найдется такая страна в мире, у которой вовсе нет ресурсов и технологий, необходимых для того, чтобы обеспечить своему народу удовлетворение самых основных потребностей в пище, одежде, жилье, образовании и здравоохранении, если это действительно является главной заботой.

Иностранная помощь, даже помощь в виде грантов, превращается в активный тормоз развития, когда эти средства используются для укрепления зависимости от импортных технологий и экспертов, содействуют развитию потребительского образа жизни, зависимого от импорта, финансируют расточительство и коррупцию, вытесняют внутренние товары страны импортными и сгоняют миллионы людей с земель и вод, от которых зависит их существование, — все, что часто сопутствует проектам Всемирного банка и програмам структурных перестроек.

Но самое главное, есть доказательства того, что большая часть проектом Банка заканчивается неудачей даже по узко определяемым экономически» критериям самого Банка. В 1992 году внутренняя группа аналитиков Банк во главе с Вилли Вапенхансом опубликовала отчет, озаглавленный «Эффектное внедрение — ключ к результативному развитию», в котором делается вывод, что в 1991 году 37,5% финансируемых Банком проектов закончились крахом [24]. Еще раньше отделом оценки деятельности Банка было проведено исследование спустя четыре — десятьлет после завершения проектов, которые Банк считал успешными в момент их завершения. Было обнаружено, что двенадцать из двадцати пяти проектов, которые считались успешными в момент завершения, на самом деле обернулись крахом [25]. Если лишь половина проектов, оцененных как успешные в 1991 году, действительно приносят желаемые результаты (что весьма вероятно), то выходит, что менее трети проектов банка дает достаточный экономический эффект, чтобы оправдать первоначальные вложения. Однако, независимо от результата, заем должен быть оплачен скудными запасами твердой валюты. Банк не несет ответственности за свои собственные ошибки.

Если оценивать деятельность Всемирного банка и МВФ по вкладу в улучшение жизни людей или укрепление институтов демократического правления, то следует признать их сокрушительные неудачи, так как они накладывают огромное бремя на малоимущих во всем мире и серьезно замедляют их развитие. С точки же зрения выполнения того мандата, который был им дан их первоначальными создателями, — продвижение экономической глобализации при доминировании экономически влиятельных сил — оба добились внушительного успеха. Вдобавок МВФ добился большого успеха, пусть и временного, в предотвращении глобального финансового кризиса на условиях, выгодных северным коммерческим банкам. Вместе взятые, Всемирный банк и МВФ помогли создать влиятельных политических клиентов, придерживающихся взглядов корпоративного либертарианства, ослабили демократическую подотчетность перед собственным народом правительств Юга, узурпировали функции демократически избранных официальных представителей и разрушили наиболее последовательные барьеры в виде законов и институтов для новой колонизации экономик стран Юга транснациональным капиталом. Они, пожалуй, причинили больше вреда большему количеству людей, чем любые два невоенных института в человеческой истории.

А теперь обратимся к третьему институту бреттонвудского триумвирата — ГАТТ-ВТО — и исследуем его роль в создании и обеспечении выполнения транснационального корпоративного закона о правах.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 2409


Возможно, Вам будут интересны эти книги: