Джон Аллен.   Opus Dei

Споры

Существуют полярные взгляды на Эскрива, и за эти год толкование его жизни стало одним из главных полей сражений Opus Dei. В этом разделе мы сделаем обзор самых крупных споров по поводу Эскрива и попытаемся кратко изложить аргументы обеих сторон.


ЛИЧНОСТЬ ЭСКРИВА


Некоторые критики считают, что Эскрива не обладал достоинствами святого. Они говорят, что он был самодоволен, часто деспотичен, имел взрывной темперамент и до некоторой степени был параноиком. Иногда эти обвинения исходят не от историков-ревизионистов, а от первых лиц бывших членов Opus Dei, которые в свое время были знакомы с Эскрива. Но эти рассказы опровергаются другими свидетелями — самыми первыми членами Opus Dei, высшими церковными чинами, политиками, бизнесменами, журналистами, которые тоже были знакомы с Эскрива.


МИГЕЛЬ ФИЗАК И МАРИЯ АНГУСТИАС МОРЕНО


Мигель Физак был одним из участников небольшой группы, перешедшей вместе с Эскрива через Пиренеи. Физак, член Opus Dei с 1936 по 1955 год, описал Эскрива как «очень сложную и всех смущающую» личность, которая изрекает «резкие суждения» и «никогда ни о ком не говорит хорошо как внутри, так и вне Дела», включая ближайшего сподвижника Портильо. (Защитники Эскрива говорят, что есть кинопленка, где он восхваляет Портильо.) Эскрива так ревниво относился к своему контролю над духом Opus Dei, утверждал Физак, что возмутился успехом книги о духовности организации, написанной священником Opus Dei отцом Хесусом Уртеага. Физак заявлял, что Эскрива был особенно язвителен по отношению к членам монашеских орденов. Он говорил, что сам был свидетелем того, как Эскрива «унижал» людей. Будучи архитектором, Физак также критиковал Эскрива за трату «миллионов долларов» на Виллу Тевере, римскую штаб-квартиру, за «безвкусные вещи», которые были для него «очень важными».

Мария Ангустиас Морено была нумерарием с 1959 по 1973 год и занимала руководящие должности в женском отделении Opus Dei. В 1976 году Морено написала книгу о своем пребывании в Opus Dei El Opus Dei: Anexo a una historia. В ней она говорит, что если Эскрива на самом деле святой, то это не связано с его «простотой и скромностью». Например, она утверждает, что в то время в Opus Dei ко многим священникам, таким как Альваро дель Портильо и Сальвадор Канале, было очень почтительное отношение и они заслуживали титула «монсеньор». Но пока был жив Эскрива, только он назывался «монсеньором». Морено также утверждала, что Эскрива никогда не приходил на похороны кардиналов или другого высшего духовенства. Он принимал VIP-персон только на Вилле Тевере, куда они должны были сами к нему приходить. Морено назвала Эскрива «диктаторской и высокомерной» личностью. Она написала, что когда в 1975 году Эскрива умер, она была потрясена, что «Отцу» не чуждо ничто человеческое.


МАРИЯ ДЕЛЬ КАРМЕН ТАПИА


Бывший нумерарий из Венесуэлы Мария дель Кармен Тапиа обнародовала ряд весьма важных наблюдений за жизнью Эскрива в своей вышедшей в 1992 году книге За порогом: Жизнь в Opus Dei. Тапиа была нумерарием с 1948 по 1966 год и в течение пяти лет жила и работала в римской штаб-квартире Opus Dei. Она приехала в Рим в 1952 году за несколько месяцев до того, как было образовано центральное женское правление, вместе с другим нумерарием Марией-Луизой Морено де Вега, чтобы помочь Эскрива установить контакты штаб-квартиры в Риме с появляющимися новыми учреждениями женского отделения Opus Dei в Англии, Ирландии, США, Германии и некоторых странах Латинской Америки. Она занимала два важных поста в женском правлении, а также возглавляла типографию Opus Dei. В течение этих лет она почти ежедневно контактировала с Эскрива. Тапиа пишет, что у Эскрива был сильный волевой характер, она отмечает его склонность к поношению и осмеянию любого, кто небезупречно выполнял свои задачи. Она утверждает, что тогда подавляла в себе негативные реакции, потому что в ее сознании «воля Отца» была равносильна «воле Бога».

В течение десяти лет Тапиа была директором или старшим должностным лицом женского отделения в Венесуэле, после чего была отозвана назад в Рим. Она говорит, что в последний год пребывания в Венесуэле по ее поводу распускались разные «клеветнические слухи», которые достигли Рима. Вскоре после прибытия на Виллу Сакетти, штаб-квартиру женского отделения в Риме, она была помещена под «фактический арест», на несколько месяцев «лишена большинства основных прав», и это длилось до тех пор, пока она не вышла из Opus Dei. В последний день пребывания в Риме она лицом к лицу столкнулась с Эскрива, который бушевал, извергал потоки клеветы, обвиняя ее в том, что она бесполезна для организации и что ею овладели «злые духи». Она также утверждает, что он предупредил ее о нежелательности разглашения того, что произошло с ней в последние месяцы в Риме, иначе ее имя будет покрыто позором. Это был последний раз, когда она виделась с Эскрива.

В 1992 году во время процесса беатификации Эскрива Тапиа предложила в качестве свидетельства свои воспоминания о нем. Однако церковная комиссия, отвечающая за процесс, не разрешила ей быть свидетелем. Это решение Тапиа относит на счет «прискорбной и оскорбительной» информации о ней, которую некоторые руководители Opus Dei донесли до комиссии. Этот рассказ был подтвержден El Pais, самой читаемой испанской газетой, которая получила конфиденциальные отчеты мадридской комиссии, включая свидетельство епископа Хавьера Эчеверрия, нынешнего прелата Opus Dei и бывшего секретаря Эскрива. В процессе этого свидетельства, клятвенно принесенного перед судейской коллегией и рассчитанного на конфиденциальность, Эчеверрия попросили объяснить обстоятельства, при которых Тапиа покинула Opus Dei, и он, не уточняя деталей, сослался на ее поведение, которое было «порочащим».

Сегодня Тапиа говорит, что во всем этом самое неприятное то, что эти «ложные оценки» до сих пор представлены в имеющемся в Ватикане документе. Она надеется, что Opus Dei официально отменит относящиеся к ней негативные заявления, сделанные во время процесса беатификации. Она обратилась в Opus Dei с просьбой о том, чтобы «клеветнический документ был изъят и исправлен раз и навсегда во имя любви к истине и справедливости». Тапиа сказала, что она считает это пятном на своем добром имени и имени своей семьи и полагает, что Opus Dei несет моральную ответственность за исправление документа.

По случаю канонизации Эскрива в 2002 году Тапиа в ответ на вопросы журналистов сказала, что «клеветническая дезинформация», которую донесли до Эскрива пользующиеся его доверием советчики, вызвала у него неуместные реакции и превратила его в невольную жертву. В интервью католической службе новостей она сказала: «По моему мнению, вера была самой важной и определяющей особенностью монсеньора Эскрива — его непоколебимая уверенность в Боге». Тапиа сказала, что те, кто ожидал, что она на процессе беатификации даст порочащее Эскриву свидетельство, были «удивлены и разочарованы». В последнее испанское издание книги Тапиа Tras el Umbral: Una vida en el Opus Dei (Barcelona, 2004) включены ее интервью различным международным агентствам по печати в связи с канонизацией Эскрива. Она четко высказывает свою точку зрения на Opus Dei, выражает понимание и дарует прощение всем, кто причинил ей боль, и отдает себя в руки Бога, поскольку Он — единственный судия.


ХУЛИАН ЭРРАНС


Негативные воспоминания уравновешиваются воспоминаниями друзей и сотрудников, настойчиво подчеркивающих добрый нрав, сострадание и духовную глубину Эскрива.

Кардинал Хулиан Эрранс, испанец, член Opus Dei с 1950 года, рассказал мне, как он в первый раз встретился с Эскрива, недавно вернувшимся в Мадрид. Умер молодой человек, только что ставший членом Opus Dei, и Эскрива приехал на траурную церемонию в центр, где жил Эрранс.

Было видпо, что oн очень страдает, как отец, потерявший сына. Он спросил: «Где, где?» Мы внесли покойного в часовню и положили перед дарохранительницей. Эскрива вошел, прошел вперед, опустился на колени перед дарохранительницей, потом встал и начал петь респонсорий за упокой души... Когда мы пришли в общую комнату, перед нами был другой человек. Он очень ласково улыбался, почти сиял. Это меня удивило, поскольку я только что видел его страдающим, а сейчас он выглядел совершенно иным. Мы начали беседу, и он сказал: «Это грустный день, но одновременно и счастливый». Умерший молодой человек очень страдал, потому что родители были против его призвания. Святой Хосемария сказал: «Он выиграл последнюю битву, он до последнего дыхания был верен Божьей воле. Это великая жизнь — всегда соблюдать Божью волю, никогда не говорить Господу «нет»... Я счастлив, что у меня был такой сын. Вы должны быть счастливы, что у вас был такой брат».

В этот момент я понял, что этот человек — святой. Он знал, как объяснить двойное измерение — человеческое и сверхъестественное — Христа. Он был очень человечный человек, отец, который страдал и боролся. В то же время он был великим священником. Он был христианином, весь смысл его жизни сосредоточился на Христе.


ХАВЬЕР ЭЧЕВЕРРИЯ


Эчеверрия, преемник Портильо на посту главы Opus Dei, встретился с Эскрива в первый раз, когда ему было шестнадцать, а Эскрива был зрелым мужчиной сорока шести лет. Он говорит, что был поражен «необычайным чувством юмора» Эскрива и одновременно тем, что тот «воспринимал всех очень серьезно», включая себя. Однажды, когда Эчеверрия заканчивал высшую школу, Эскрива заявил, что хочет с ним поговорить. Он пригласил Эчеверрия поехать с ним вместе в центр Opus Dei, где должен был с кем-то встретиться. Эчеверрия очень не хотел ехать из-за того, что его укачивало в долгих поездках. Тем не менее он согласился. Естественно, его стошнило, и он все вокруг испачкал. В самом расцвете клерикальной Испании до периода Второго Ватиканского собора испачкать машину монсеньора было очень серьезным прегрешением, и Эчеверрия обуял ужас. Однако Эскрива не выразил никакого отвращения или раздражения. Вместо этого он остановил машину, достал бумажные полотенца, помог молодому человеку все вытереть и как ни в чем не бывало продолжал поездку. «Это помогло мне понять человека, — сказал Эчеверрия. — Именно человека, а не священника».

«Он был человеком огромного терпения, — сказал Эчеверрия. — Это не значит, что он не мог рассердиться. Иногда он огорчался и показывал это. Он умел очень-очень четко говорить разные вещи. По всегда после этого он произносил: «Если я говорил не тем тоном, простите меня. То, что я вам сказал, я считаю истиной перед Богом и поэтому я сказал вам. Я должен быть с вами искренним. Но если мой тон был слишком строгим, простите меня, потому что я только хотел, чтобы вы поняли, что можете обрести святость».

Обозреватели утверждают, что существует демаркационная линия между экс-членами, которые стали критиками, и такими, как Эчеверрия, которые упорно продолжают быть членами. Критики воспринимают строгие замечания Эскрива как свидетельства гнева или даже душевной болезни, в то время как сторонники принимают их за свидетельства отцовской любви и заботы.


ДРУГИЕ ВОСПОМИНАНИЯ


Покойный венский кардинал Франц Кениг — один из либеральных защитников Второго Ватиканского собора и в целом не считающийся сторонником церковного консерватизма, тем не менее был совершенно потрясен личностью Эскрива. В интервью 2001 года Кениг сказал: «С блаженным Эскрива де Балагером я познакомился в дни собора. Мне говорили, что он способствует развитию роли мирян в повседневной жизни и в работе. Он не изображал из себя человека церкви: никаких римских воротников или епископских регалий. По моему мнению, он был человеком с большой душой. Мы много говорили о том, что происходит в мире, и вскоре я понял, что в нем я увидел живую церковь... Я хотел бы сказать, что Святой Дух обрел в нем очень восприимчивый человеческий плацдарм».

Похвалы приходили и из других неожиданных церковных источников. Кардинал Карло Мария Мартини, бывший архиепископ Милана, долгое время считавшийся «великой белой надеждой» либерального крыла церкви на роль следующего папы, сказал: «Духовное плодородие монсеньора Эскрива невероятно. Тот, кто говорит и пишет, как он, ясно показывает всем окружающим подлинную святость».

Эскрива был также лично знаком с архиепископом Сальвадора Оскаром Ромеро, ныне глубоко чтимым мучеником и поборником либерализации теологического движения. 12 июля 1975 года после смерти Эскрива Ромеро обратился к Павлу VI с просьбой «во славу Божью и во спасение душ» начать процесс беатификации Эскрива. Ромеро выразил «глубокую благодарность священникам Opus Dei, которым я с удовлетворением и весьма плодотворно вверял руководство собственной жизнью и жизнями своих священников... Монсеньор Эскрива, которого я лично знал, мог вступать в продолжительный диалог с Господом с огромным человеколюбием. Становилось сразу же ясно, что он Божий человек, что его поведение исполнено деликатности, любви и доброго настроя». Историки, однако, замечают, что это письмо было написано до убийства в 1977 году в Сальвадоре отца Рутилио Гранде, события, которое «радикализировало» Ромеро и изменило его ранние консервативные взгляды.

Эскрива вызывал положительные реакции даже вне католических кругов. Венский психиатр Виктор Франкл, уцелевший во время Холокоста, автор Man's Search for Meaning, однажды во время приезда с женой в Рим побеседовал с Эскрива. После этого разговора Франкл суммировал свои впечатления: «Что меня особенно очаровало в его личности, так это прежде всего живительное спокойствие, исходящее от него и согревающее весь разговор. Кроме того, невероятный ритм его мыслительного процесса и, наконец, поразительная способность немедленно войти в контакт с собеседником... Совершенно очевидно, что монсеньор Эскрива полностью живет настоящим моментом, он ему открыт абсолютно и отдает себя целиком».

Что же можно извлечь из этих противоречащих друг другу свидетельств? Когда я был в Барбастро, городе, где Эскрива родился, я расспрашивал жителей об их известном земляке. Многие из них с гордостью говорили, что Эскрива был типичным сыном Арагона: прямым, горячим, остроязычным, хитрым и гордым и при этом также сердечным, жалостливым, добродушным, в нем совершенно отсутствовали неуверенность и жалость к себе. Если он правда был таким, то, возможно, эти качества действительно сосуществовали в его характере. Как это определил католический писатель Роберт Ройал в рецензии на книгу Тапиа в 1999 году, некоторые критики Эскрива, «кажется, исходят из того, что истинно святые люди должны быть без недостатков, несмотря на всю историю святых, начиная с апостолов Петра и Павла и по сегодняшний день».


ИМЯ ЭСКРИВА


Определенные обвинения в тщеславии связаны и с различными формами имени Эскрива. Первое — Эскрива часто подчеркивал «де Балагер», обозначая город в Каталонии, из которого происходила его семья. Физак обвинял его в наличии комплекса низкого происхождения и стремления к испанской знати: по его мнению, это была попытка искусственно возвысить свой социальный статус. В 1934 году Эскрива был назначен ректором Real Patronato de Santa Isabel, включавшего в себя школу сестер конгрегации Успения Богоматери и монастырь августинок. Он сохранил эту должность (за исключением периода гражданской войны) до 1946 года — своего переезда в Рим. Это послужило причиной пребывания в Мадриде, несмотря на принадлежность к епархии Сарагосы. Физак пишет, что однажды монахини монастыря Святой Изабеллы представили Эскрива группе испанских дворян, которые поинтересовались, не происходит ли он от Эскрива де Романи, очень известной аристократической семьи. Когда он ответил отрицательно, аристократы отреагировали крайне недоброжелательно, что произвело на Эскрива сильное впечатление. Физак утверждает, что Эскрива рассказал ему об этом случае, объясняя, почему ему он хочет подчеркнуть «де Балагер».

Второй виток событий произошел в 1968 году, когда Эскрива подал прошение в испанское министерство юстиции вернуть ему дворянский титул маркиза Перальта, пожалованный семье эрцгерцогом Австрии в 1718 году. Согласно генеалогическим изысканиям, родственник Эскрива по материнской линии был у эрцгерцога военным министром и министром юстиции. 24 июля 1968 года министерство юстиции удовлетворило просьбу Эскрива. Некоторые критики Эскрива полагали, что, добиваясь этого титула, он руководствовался политическими мотивами. В 1968 году Франко готовился объявить своим преемником принца Хуана Карлоса, и некоторые думали, что Эскрива стремится занять ключевой пост в правительстве, считая, что его публичный статус вместе с дворянским происхождением сделает его идеальной фигурой для этого назначения. Или, возможно, предполагали другие, Opus Dei планирует поглотить Мальтийский орден — престижнейшую католическую организацию, образованную в Средние века, конституция которой требует от великого магистра целибата и аристократического происхождения. На самом деле ни одна из этих версий не была реализована.

Ни у кого не вызывает сомнений то, что у Эскрива была некая романтическая привязанность к испанской аристократии и королевской семье. Его официальный биограф, член Opus Dei Андрес Васкес де Прада пишет, что отец Эскрива всегда был очень предан монархии. Тем не менее защитники Эскрива утверждают, что в 1965 году, когда его помощники впервые узнали, что он имеет право на два дворянских титула (маркиз Перальта и барон Сен-Филип), он сначала отказался от их принятия. Его ближайший помощник Портильо обратил его внимание на то, что по испанским законам Эскрива как старший сын в семье может подать прошение о титуле. Потом, если это будет нужно, он мог бы передать титул младшему брату Сантьяго. Согласно Васкесу де Прада, перед тем как обратиться с просьбой о титуле, Эскрива консультировался со многими представителями испанской знати, а также с римской курией, включая кардиналов Анжело дель Аква, помощника епископа Рима, Джакомо Антониутти и Аркадио Ларраона Саралегуи, префектов конгрегаций Ватикана, и Паоло Марелла, президента секретариата по вопросам, не относящимся к христианам. По словам Васкеса де Прада, Ларраона особенно агитировал Эскрива и настаивал, что у него не право, а обязанность потребовать титул. Ларраона напоминал, что Эскрива всегда учил членов Opus Dei, что они должны использовать права граждан. Эскрива никогда не пользовался своим титулом и передал его брату по судебному постановлению от 22 июня 1972 года.


ЭСКРИВА И ФРАНКО


Отношение Эскрива к Франко уже давно является предметом споров, поскольку наиболее значительный рост Opus Dei пришелся на период с конца испанской гражданской войны 1939 года до смерти Эскрива в 1975 году, то есть тот период, когда Испания была под властью генерала Франсиско Франко. Некоторые полагают, что Эскрива — франкист и близкий друг генерала и вследствие этого Opus Dei пропитан духом фашизма. Предполагаемая симпатия к Франко стала общепринятым тропом в прессе: The Village Voice, например, в 2004 году назвал Эскрива «последователем Франко». U.S. News & World Report в 2003 году заметил: «Несмотря на протесты, вызванные связью Эскрива с авторитарным режимом Франко, папа Иоанн Павел II в прошлом году канонизировал священника». Chicago Tribune в 2003 году писал: «Когда генерал Франко выиграл войну, Эскрива объединил свое движение с авторитарным режимом Франко, и несколько членов Opus Dei заняли ключевые посты в правительстве. Однако должностные лица Opus Dei в настоящее время преуменьшают активные действия Эскрива в поддержку Франко».

Эта оценка звучала не только в массовой печати. Мэри Винсент, читающая лекции по истории в университете Шеффилда, Англия, в 1996 году в своем эссе о политическом католицизме в Испании XX века писала: «Из всех католических организаций ближе всего связан с режимом Франко Opus Dei... Opus остался верен режиму, который его члены, безусловно, считали благоприятным».

Перед тем как перейти непосредственно к Эскрива, стоит заметить, что в контексте гражданской войны в Испании, в которой антиклерикальные республиканские силы убили 13 епископов, 4000 епархиальных священников, 2000 монахов и 300 монахинь, практически каждая группа и прослойка католической Испании были «профранкистскими». Критика Франко шла из католических кругов за пределами Испании, например, неотомист Жак Маритен настаивал, что теория Фомы Аквинского о «справедливой войне» неупотребима для оправдания бомбардировок мирных жителей легионом «Кондор». Французские католики писатели Франсуа Мориак и Жорж Бернанос были также настроены критически. И все же внутри Испании поддержка Франко католиками была практически единогласной. Как замечает Джон Хупер в своей книге The New Spaniards: «Испанские прелаты благословляли войска Франко перед битвами, и есть даже их фотографии с фашистским приветствием». В день своей победы Франко получил поздравительную телеграмму от папы Пия XII. Франко был миропомазан как каудильо, или вождь, кардиналом Исидро Гома и Томасом и возложил меч у ног Христа Лепанто.

В этой обстановке тот факт, что Эскрива был знаком с Франко и не подвергал сомнению его полномочия, не кажется очень удивительным. Хотя в публичных выступлениях Эскрива не прославлял и не критиковал режим.

Такое молчание относится и к позднему периоду правления Франко, когда испанские католики перешли от поддержки режима к оппозиции. В 1960—1970-е годы, пишет Хупер, пришла эра сuros rojos, или «красных священников». Оппозиционные священники использовали правовые привилегии, пожалованные католической церкви, чтобы разрешать забастовки и сидячие демонстрации протеста по поводу церковной собственности, настраивая церковь на демократический лад. В Стране басков, где франкистский испанский национализм всегда сталкивался с баскским сепаратизмом, даже была построена специальная тюрьма для священников в городе Замора. В рабочем предместье Мадрида папа Павел VI назначил «красного епископа» Альберто Иньеста Хименеса помощником епископа. Это означало, что папа поддерживает дух конфронтации. Когда кардинал Винсенте Энрике Таранкон, друг Павла VI, на конференции епископов в 1971 году был избран председателем, это тоже было симптомом того, что лед тронулся. Более умеренная фигура, чем Иньеста, Таранкон тем не менее поддерживал плюралистические перемены. Во время всех этих брожений Эскрива настаивал на постоянстве Opus Dei.

В 1930—1940-е годы, когда огромное большинство католиков были настроены профранкистски, молчание Эскрива часто толковалось как признак скрытого либерализма, в 1960—1970-е годы, когда мнение католиков изменилось, такое же молчание трактовалось как маскировка профранкистского консерватизма.

Что касается личных отношений между Эскрива и Франко, то, согласно документам, они были знакомы, но не были друзьями. Задокументированы всего лишь три встречи — одна в 1946 году, когда конференцией испанских епископов Эскрива был назначен проповедником Франко и его жены в их молитвенном уединении (каждый год для этой церемонии выбирался испанский священник), второй раз в 1953 году, когда член Opus Dei, антифранкист Рафаэль Кальво Серер был оклеветан в испанской печати, Эскрива потребовал аудиенции у Франко, чтобы защитить Серера; и третий раз в 1962 году во время переговоров в испанском правительстве об официальном признании ученых степеней, присваиваемых курируемым Opus Dei Наваррским университетом в Памплоне. Духовные обряды происходили во дворце Пардо с 7 по 12 апреля 1946 года и были подготовлены монсеньором Леопольдо Эйхо и Гарай, епископом Мадрида.

Кроме того, после переезда в Рим в 1946 году Эскрива письменно уведомлял Франко о каждом своем приезде в Испанию просто для того, чтобы сообщить, что находится на испанской земле. Эти послания, приведенные в биографии Эскрива, написанной Васкесом де Прада, очень учтивы, но вполне официальны.

Предположение о профранкистских взглядах Эскрива и Opus Dei обычно базируется на том факте, что в 1957 году трое членов Opus Dei стали министрами в правительстве Франко. Альберто Улластрес Кальво, профессор экономической истории университета Мадрида, стал министром торговли; Лауреано Лопес Родо, ученый, стал ученым секретарем государственного департамента (позже он сделался министром без портфеля и членом комиссии по плану экономического развития); Мариано Наварро Рубио, директор-распорядитель Banco Popular, возглавил министерство финансов. В 1962 году еще один член Opus Dei Грегорио Лопес Браво Кастро стал министром промышленности. В своей книге Spain: Dictatorship to Democracy Раймонд Kapp и Хуан Пабло Фуси охарактеризовали этих министров из Opus Dei как «сторонников быстрого капиталистического роста и «нейтрализации» политики через процветание».

Opus Dei был не единственной католической организацией Испании, члены которой служили режиму Франко. Президент Catholic Action в Испании Альберто Мартин Артахо был назначен министром иностранных дел в июле 1945 года и перед принятием этой должности получил благословение епископата Испании. Вообще из 116 министров, назначенных Франко в его одиннадцать правительст между 1939 и 1975 годами, только восемь были членами Opus Dei. Один из восьмерых умер через три месяца после назначения, а еще четверо сохранили свои должности только в одном составе правительства. Министры Opus Dei считались частью «технократического» крыла режима Франко, и некоторые историки приписывают им проведение экономических реформ, определивших место Испании в современном мире.

При этом очень многие члены Opus Dei принимали активное участие в антифранкистском движении.

Рафаэль Кальво Серер, нумерарий Opus Dei, был либералом-монархистом и влиятельным литератором. В 1953 году он был изгнан из Верховного совета по научным исследованиям за опубликованное им в Париже эссе, в котором критиковалось правительство Франко. С 1966 года он стал издателем газеты Madrid, которую впоследствии закрыла правительственная цензура. После серии судебных процессов он эмигрировал в Париж. Вернувшись в Испанию, он вместе с секретарем испанской коммунистической партии основал Junta Democratica, целью которой стала подготовка способа перехода к демократии после свержения режима Франко. Антонио Фонтан, другой член Opus Dei, сотрудничал с Кальво Серером в Madrid. Потом помещение редакции газеты было взорвано сторонниками Франко. Мануэль Фернандес Ареал, нумерарий Opus Dei, при Франко был заключен в тюрьму за критические статьи, опубликованные в Diario Regional de Valladolid.

Отец Пер Паскуаль, священник Opus Dei, в 1960-е годы был мирянином-нумерарием и организовал тайный союз журналистов, пытавшихся подтолкнуть режим Франко в сторону реформ. Паскуаль был участником одного из первых серьезных протестов против режима Франко, вошедшего в историю как caputxinada. Это произошло в монастыре капуцинов в Сарриа, близ Барселоны, 9—11 марта 1966 года. Все началось с тайного собрания нового студенческого союза, созданного в противовес официальной студенческой ассоциации, связанной с фалангистами. Союз объединял людей с различными политическими взглядами, включая левоцентристов и членов нелегальной компартии. В какой-то момент на собрание прибыла полиция и потребовала, чтобы все предъявили документы и покинули монастырь. Около двухсот человек решили остаться и продолжать участвовать в дебатах и «круглых столах». Более сорока восьми часов они были гостями капуцинов. Когда наконец собрание разошлось, Паскуаль, один из его организаторов, был привлечен к суду, который наложил запрет на его издательскую деятельность. Кроме Паскуаля в caputxinada приняли участие еще два мирянина — члена Opus Dei: Роберт Эспи и Франческо Броза. Caputxinada стала большим и символическим событием для всей Испании, в частности потому что была реализована идея о ненасильственной форме протеста.

В качестве примечания ко всему сказанному выше — единственным кардиналом, архиепископом Испании, заключенным в тюрьму при режиме Франко, был Эрранс, в то время молодой нумерарий Opus Dei и студент университета. Он принимал участие в акте гражданского неповиновения, который заключался в написании слов «Мы за аграрную революцию в Андалусии» на стене в Мадриде. (Отец Эрранса работал в Андалусии врачом, и он был убежден в необходимости проведения земельной реформы.) Полиция арестовала молодежь, посчитав их коммунистами. Они провели ночь в тюрьме, но были освобождены после того, как в кармане Эрранса полицейские нашли четки. Согласно полицейской логике, это было доказательством, что он не коммунист. Об этом эпизоде своей жизни Эрранс сказал: «Мне это [протест] понравилось, особенно потому, что общество было немного слишком скучным и слишком сильно правым».

Эскрива был вполне осведомлен о происшедшем, но, coгласно своим принципам, он никогда не вмешивался ни в действия членов Opus Dei, работавших в правительстве Франко, ни в деятельность тех, кто против этого правительства протестовал. Эскрива настойчиво утверждал, что члены Opus Dei свободны поступать в секулярной политике как им угодно, если при этом они руководствуются учением католической церкви.

Личное отношение Эскрива к Франко, может быть, лучше всего видно из письма, написанного им папе Павлу VI в 1964 году и опубликованного в итальянском журнале Famiglia Cristiana в 1992 году. Эскрива пишет, что он предупреждал испанских епископов, что «если революция [имеется в виду насильственное антифранкистское восстание] разразится, ее остановить будет очень трудно, и поэтом, цитируя Священное Писание, — «не думайте, что будет только один козел отпущения [имеется в виду Opus Dei], все вы будете козлами отпущения». Можно привести огромную подборку чрезмерных публичных панегириков, которые епископы адресуют режиму, но меня никто не заставит их произнести, хотя я признаю, что Франко — истинный католик».

Эскрива пишет, что он считает важным подготовить постепенное изменение режима в Испании, чтобы избежать угрозы анархии и коммунизма, губительной для церкви. Oн выступает против создания в Испании единственной католической политической партии, «потому что это могло бы начаться с полезности партии для церкви, а закончиться использованием церкви, которая тогда будет не в состоянии освободиться от этой партии и в результате терпеть моральный шантаж». Эскрива говорит, что церковь должна главенствовать «над всеми группами и всеми партийными обязательствами».

Может сложиться впечатление, что Эскрива старается сохранить нейтралитет по отношению к режиму Франко, даже если в глубине души ощущает некоторую симпатию к лидеру, который по мере своих сил стремится быть честным католиком. Обвинение в «профранкизме» не подтверждается, разве что в том общем смысле, что вначале большинство испанских католиков поддерживали Франко. Во-первых, как мы видели выше, члены Opus Dei активно участвовали в оппозиции режиму Франко. Самое большее, что можно сказать, что сам Эскрива не был «антифранкистом». Его главной заботой была стабильность испанского общества, стремление не подпускать к власти радикальные движения, чтобы не допустить ужасов новой гражданской войны. Эскрива не пытался навязывать политические решения ни членам Opus Dei, ни властям Испании.


ЭСКРИВА И ВТОРОЙ ВАТИКАНСКИЙ СОБОР


Некоторые критики Opus Dei заявляют, что Эскрива был разочарован той либерализацией, которую привнес в римский католицизм Второй Ватиканский собор, и обижен на Двух пап этого собора Иоанна XXIII (1958—1963) и Павла VI (1963-1978). Джон Роч, член Opus Dei с 1959 по 1973 год, написал, что Эскрива по этому поводу заметил, что он «больше не верит папам и епископам, а только Господу Иисусу Христу» и что «дьявол таится в самых высокопоставленных служителях церкви». Бывший член Opus Dei отец Вольдемар Фельцман, британский подданный чешского происхождения, сказал, что Эскрива был так возмущен литургическими реформами Ватикана II, что однажды даже рассматривал идею перехода Opus Dei в лоно православной церкви, пока не обнаружил, что «их церкви и конгрегации слишком малы для нас».

Большинству членов Opus Dei очень трудно согласиться с этим обвинением — наоборот, они настойчиво утверждают, что Эскрива опередил «призыв Ватикана II к святости». А именно: Эскрива сказал, что святость не является прерогативой религиозной элиты, за несколько десятилетий до того, как Ватикан II сформулировал это в качестве религиозной доктрины.

19 августа 1979 года папа Иоанн Павел II в своем приветственном обращении к студентам, связанным с Opus Dei, сказал, что откровение Эскрива «предвосхитило ту теологию мирян, которая характеризовала церковь во время проведения собора и постсоборного периода».

По меньшей мере формально Эскрива не препятствовал работе Ватикана II. Два священника Opus Dei Портильо и Эрранс работали в комиссии собора по подготовке документов. Они также укомплектовали штаты комиссии по делам духовенства, которая подготовила декрет Presbyterorum Ordinis о жизни священства и пасторства. Портильо все четыре года работы собора был секретарем предподготовительной комиссии по делам мирян и консультантом нескольких других комиссий. Его книги Верные и миряне церкви (1969) и О священстве (1970) — по большей части плоды этого опыта. Портильо и Эрранс участвовали в комиссиях с ведома Эскрива и при его поддержке.

Кроме того, что бы ни говорил Эскрива в моменты разочарований, кажется совершенно невероятным, что он когда-либо думал об официальном разрыве с папой. Фактически верность папству — отличительный признак Opus Dei.

Итальянский журналист Андреа Торнелли в самой свежей биографии Эскрива цитирует кардинала Джованни Кели, бывшего главу Папского совета по пастырскому попечению мигрантов и беженцев, который беседовал с Эскрива вскоре после смерти Иоанна XXIII. Кели рассказал, что он начал разговор с Эскрива о возможных кандидатурах на папский престол, но Эскрива его прервал со словами: «Даже если папой изберут человека из племени дикарей с кольцами
в носу и в ушах, я немедленно брошусь к нему в ноги и скажу, что Opus Dei в его безусловном распоряжении». Еще был случай, когда государственный секретарь папы Павла VI франнцузский кардинал Жан Вилльо сообщил Эскрива, что папе не понравился текст о секулярных организациях, написанный Эскрива. Ответ Эскрива был совершенно четким: «Ваше преосвященство, скажите Святому Отцу, что я не Лютер или Савонарола, что я всем сердцем принимаю решения Святого Отца и напишу ему письмо, чтобы подтвердить мою совершенную готовность отдать себя римскому понтифику, на службу церкви».

В конце понтификата Павла VI возникла ссора между Эскрива и главным советником папы монсеньором Джованни Бенелли, который должен был стать кардиналом-архиепископом Флоренции, а также был одним из основных претендентов на роль будущего папы. Однако эта ссора имела весьма косвенное отношение к вопросам церковной доктрины. Частично проблема состояла в том, что Бенелли хотел создать в Испании Католическую политическую партию наподобие итальянской Партии христианских демократов. Эскрива отказался это поддержать, взывая к уже упомянутой логике, а именно, что наличие единственной католической партии не является удачной идеей для церкви, и, кроме того, он не может диктовать политический выбор членам Opus Dei. Бенелли воспринял это как демонстрацию нелояльности, и в течение некоторого времени отношения между Ватиканом и Opus Dei были прохладными. Многократные просьбы Эскрива о встрече с Павлом VI оставались без ответа, и никак не продвигался вопрос с изменением канонического статуса Opus Dei.

Без сомнения, Эскрива многое беспокоило в постсоборный период, отличительными чертами которого были отказы от призваний, ширящееся сопротивление отдельным аспектам папской доктрины, авангардистский дух церковных ритуалов и обрядов. В 1974 году Эскрива сказал чилийскому журналисту: «Матерь Божия плачет и скорбит, у Иисуса опять открылись все раны. Вы знаете — при всем позоре это не секрет, что церковь в большом беспорядке, внутри нее обилие еретической пропаганды. Многие занимаются злословием, люди, которые должны быть светлыми, надежными, поддерживающими веру, сеют сомнения, люди, которые должны придавать силу, толкают к слабости, люди, которые должны внушать достоинство, порождают страх».

Как указывают его защитники, не один Эскрива пришел к таким заключениям. Сам папа Павел VI однажды так сказал о постсоборных беспорядках: «В храм Бога через какую-то щель просочился сатанинский дух». Нынешний папа Бенедикт XVI, при Иоанне Павле II возглавлявший одну из ключевых структур Ватикана — Конгрегацию доктрины веры, описывал «лавину» ухудшений после Ватикана II: «Я убежден, что вред, который мы на себя навлекли за эти двадцать лет, произошел не из-за собора, а из-за того, что внутри церкви были спущены с привязи скрытые полемические центробежные силы, а снаружи церкви из-за того, что на Западе произошла культурная революция, успех в которой одержала верхушка среднего класса, новая буржуазия с ее либерально-радикальной идеологией индивидуализма, рационализма и гедонизма».

Католики-либералы обычно рассматривают подобные суждения как недостаток силы. Как бы то ни было, к Эскрива это относится не больше, чем к широкому кругу консервативно настроенных католиков.


ОСОБЕННОСТИ МЫШЛЕНИЯ ЭСКРИВА


Некоторые критики называли духовное учение Эскрива банальным и заимствованным. Они считали, что его достоинства преувеличены благодаря «культу личности», сформировавшемуся в Opus Dei по отношению к «Отцу». В большинстве своем подобная критика направлена на самый известный труд Эскрива Путь.

Причем так воспринимают это произведение не только озлобленные экс-члены или либеральные критики. Ганс Урс фон Бальтазар, швейцарский теолог, основатель журнала Communio, ставшего главным источником информации для консервативного крыла церкви, в 1963 году писал, что в Пути «недостаточно духовности» для поддержания мировых религиозных организаций.

В 1979 году фон Бальтазар написал письмо в швейцарскую газету, процитировавшую его высказывания в негативной статье об Opus Dei, в котором признал, что он действительно выражал сомнения по поводу Пути, но это не оправдывает атаку на Opus Dei tout court (фр.: просто, коротко. — Прим. пер.). Тем не менее он не прекратил критиковать Путь. В 1984 году в своем доме в Базеле он дал интервью немецкой службе швейцарского телевидения. Журналист напомнил фон Бальтазару, что он однажды охарактеризовал Путь как «руководство для бойскаутов высшей ступени». Фон Бальтазар ответил: «Я до сих пор так считаю».

В этом фон Бальтазар не одинок. Кеннет Вудвард, бывший многие годы главным религиозным обозревателем Newsweek, писал в книге Making Saints: «Эскрива не был необыкновенным человеком: зависимый и часто банальный в своем мышлении, он лично, может быть, мог воодушевить, но не обладал подлинным проникновением в суть».

Однако четыре с половиной миллиона экземпляров Пути не были бы распроданы во всем мире, если бы у него не было поклонников. Монах-цистерианец и популярный духовный писатель Томас Мертон однажды сказал о Пути: «Он, безусловно, принесет много добра из-за своей простоты, которая является лучшим посредником для передачи Евангелия». Тогдашний кардинал Венеции Альбино Лучани, позже ставший папой Иоанном Павлом I, 25 июля 1978 года превознес автора Пути как «революционного священника, который преодолел традиционные барьеры и поставил мистические задачи даже перед семейными людьми».

Благожелательно настроенные читатели Эскрива говорят, что Путь был собранием заметок и наблюдений, поспешно набросанных для духовного руководства молодыми испанцами в годы гражданской войны и, таким образом, не является его самым зрелым и продуманным произведением. В поисках последнего, говорят они, нужно обратиться к его последней книге Христос проходит рядом и к проповеди, прочитанной 8 октября 1967 года в кампусе Наваррского университета, названной «Всей душой возлюбишь мир» и опубликованной в 1974 году в сборнике Беседы с Отцом Хосемария Эскрива, в который также включены интервью, данные Эскрива различным мировым периодическим изданиям.

Познакомимся с отрывками из проповеди «Всей душой возлюбишь мир»:

Поймите, Бог призывает вас служить ему и в условиях вашей обычной, секулярной, гражданской человеческой жизни. Он ждет нас каждый день: в лаборатории, в операционной, в казарме, на университетской кафедре, на фабрике, в цеху, на заводе, в семье — словом, везде, где трудятся. Что-то есть божественное и сокровенное в самых простых вещах, и каждый из вас должен открыть это что-то. Студентам и рабочим, которые собирались со мной в тридцатых годах, я говорил, что им надо овеществить свою духовную жизнь. Я хотел, чтобы они избежали соблазна двойной жизни, распространенного и тогда, и теперь: по одну сторону — жизнь внутренняя, связь с Богом, по другую, совсем отдельно — профессиональная, социальная, семейная, где толпятся и кишат мелкие земные дела.

Нет, дети мои! Мы. так жить не можем! Мы — христиане, а не шизофреники. Жизнь — одна, ее мы и должны освятить, наполнить Богом и плоть, и дух. Невидимого Бога мы открываем в самых видимых, материальных вещах. Истинное христианство верит в телесное воскресение, а потому вполне логично, всегда отвергало «развоплощение», ничуть не боясь, что его обвинят в материализме. Мы вправе говорить о материализме христианском, который смело противостоит материализму бездуховному.

Читая эти отрывки, легче понимаешь, чем энергичных молодых интеллектуалов, таких как Раймундо Паниккар, привлекало учение Эскрива. В ранние годы Паниккар был в «мозговом тресте» Opus Dei, а позже участвовал в католическом теологическом авангарде, особо занимаясь проблемой религиозного плюрализма.

Окарис, генеральный викарий Opus Dei и, возможно, самый образованный теолог организации, сказал, что, по его мнению, Эскрива когда-нибудь будет объявлен доктором церкви, то есть святым, необычайно глубоко проникшим в разум и ортодоксальность церкви. «Я считаю, он внес самобытный вклад, сопоставимый с вкладами других докторов церкви, но постановка этого вопроса зависит от многих факторов, в частности от своевременности, — сказал Окарис. — Это не поддается прогнозированию». В настоящее время докторами церкви признано тридцать три человека, самой последней была святая Тереза из Лизье, умершая в 1897 году.

Ютта Бургграф, нумерарий Opus Dei, преподающая теологию в Наваррском университете, тем не менее допустила, что теология не была сильным местом Эскрива. Она сказала, что он был «главным образом основателем, а потом уже теологом», таким образом противопоставив Эскрива фон Бальтазару, который основал в Базеле общину Святого Иоанна, но был «главным образом теологом, а потом уже основателем».


ЭСКРИВА И ГИТЛЕР


Отец Вольдемар Фельцман, бывший член Opus Dei, 13 января 1992 года в интервью журналу Newsweek утверждал, что Эскрива однажды сказал ему, что общественное мнение «несправедливо» к Гитлеру, поскольку «он не убивал шесть миллионов евреев. Он убил не более четырех миллионов». Фельцман сказал, что Эскрива говорил с ним наедине, в римском колледже Opus Dei в перерыве демонстрации фильма о войне.

Представители Opus Dei считают такое замечание Эскрива невозможным для него.

В своем заявлении, опубликованном 11 января 1992 года, Фельцман объясняет, что он не имеет в виду, что Эскрива был антисемитом, а только то, что из-за антипатии к коммунизму позиции Эскрива были «прогитлеровскими и прогерманскими». Другая фраза, повсеместно приписываемая Эскрива, хотя никогда никем не подтвержденная, имеет тот же привкус: «Гитлер против евреев, Гитлер против славян — означает Гитлер против коммунизма».

В некоторых кругах, несмотря на заявление Фельцмана, все эти слухи стали материалом для обвинения Эскрива в антисемитизме. Например, газета Jerusalem Post 20 октября 2003 года в редакционной статье о планируемой беатификации Анны Катерины Эммерих, немецкой монахини XIX века, на основе видений которой был поставлен фильм Мэла Гибсона Страсти Христовы, писала, что она просто была самой последней из святых антисемитов. В этот список газета включила «основателя Opus Dei Хосемарию Эскрива де Балагера, папу Пия IX, польского священника Максимилиана Кольбе и загребского архиепископа Алоизия Степинаца, который поддерживал нацистский режим в Хорватии».

Существует документальный источник — запись собрания в Венесуэле 14 февраля 1975 года, который представители Opus Dei часто приводят в качестве иллюстрации отношения Эскрива к евреям. Один из участников собрания встал, чтобы задать Эскрива вопрос, и происходит следуюшцй диалог:

Участник: «Отец, я еврей...»

Эскрива: «Я очень люблю евреев, потому что безумно люблю Христа, а он еврей. Я не сказал, он был, а говорю в настоящем времени. Iesus Christus eri et hodie ipse et in saecula. Иисус Христос продолжает жить, и он еврей, как и вы. И вторая любовь моей жизни — тоже еврейка — святая Дева Мария, мать Иисуса Христа. Поэтому я смотрю на вас с любовью...»

Участник: «Я думаю, вы уже ответили на мой вопрос, Отец».

Некоторые еврейские источники подтверждают близость Эскрива к иудаизму. Например, раввин Анхель Крейман, бывший главный раввин Чили и вице-президент Всемирного совета синагог, на посвященном Эскрива конгрессе в Риме в 2002 году сказал: «Многие идеи Хосемарии Эскрива вызывают в памяти талмудические традиции и демонстрируют его глубокую любовь к миру евреев... Более всего его учение уподобляется иудаизму в призыве к людям служить Богу своей созидательной работой, каждый день совершенствовать мироздание путем совершенствования работы». Крейман, потерявший жену в 1994 году после взрыва израильского агентства в Буэнос-Айресе, добавил: «Члены Opus Dei помогали мне с самого начала моих занятий в семинарии настойчиво стремиться к своему призванию, и я видел, что они помогают и другим раввинам, за что я глубоко им благодарен».

Испанский раввин Симон Ассан Бенасаяг писал: «Обвинение основателя Opus Dei в нацизме или антисемитизме — бред высшей степени».

Что касается современного состояния Opus Dei, то там никаких признаков и остатков антисемитизма. Израильский посол в Ватикане Одед Бен-Гур в данном мне в декабре 2004 года интервью заявил, что его личные отношения с Opus Dei «всегда были конструктивными» и он никогда не замечал никаких следов» антисемитизма. У Бен-Гура были хорошие рабочие отношения с Opus Dei в Риме: моя первая встреча с епископом Хавьером Эчеверрия, нынешним прелатом Opus Dei, произошла на ланче в римской зиденции Бен-Гура.

Обвинение Фельдмана, высказанное в 1992 году и повторенное в 2001 году, заключалось в том, что все мужчины — члены Opus Dei в 1941 году (в то время около пятидесяти человек) стали добровольцами испанской «Голубой дивизии», воевавшей на восточном фронте на стороне Германии против России. Испанский историк Альфредо Мендис, член Opus Dei, отвечая Фельцману, утверждал, что многие молодые испанские идеалисты, не только члены Opus Dei, записались добровольцами на войну с большевиками. Некоторые члены Opus Dei, хотя не все, стали добровольцами, но фактически никто не уехал на фронт. В любом случае, сказал Мендис, «Голубая дивизия» связывалась у испанцев не с антисемитизмом или приверженностью к Гитлеру, а с желанием сражаться против Сталина как врага религии.

И в заключение стоит заметить тот парадокс, что оппозиция иногда критиковала Эскрива и Opus Dei за «тайный иудаизм». В 1942 году испанский профессор права, связанный с фалангистами, обратил внимание на то, что некоторые члены Opus Dei основали общество под названием Sоcoin — аббревиатура от Sociedad de Colaboracion Intelectual. Профессор доказывал, что на самом деле название общества взято из раввинского иврита, где термин socoim относится к секте убийц. Он предположил, что Opus Dei — это «еврейская секта вольных масонов» или, по меньшей мере, «еврейская секта, связанная с вольными масонами». В 1994 году колумбийское издательство Orion Publications выпустило книгу
Opus judei, посвященную выявлению «скрытого иудаизма Opus Dei». В книге утверждается, что некие тайные еврейские капиталы, вливавшиеся в Испанию в XX веке, проникали в Opus Dei и что символика и терминология Opus Dei по большей части заимствована из иудейских каббалистических обычаев. Далее в книге прослеживаются связи между финансовыми операциями Opus Dei и «международным сионизмом».

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 3591


Возможно, Вам будут интересны эти книги: