Чарлз Райт Миллс.   Властвующая элита

1

И романистам и социологам, изучавшим жизнь американских провинциальных городов, особенно бросалась в глаза коллизия между богачами старой и новой формации. Борьба за главенствующее положение в обществе, которую они наблюдали в этих городах, велась на протяжении всей новой истории западного общества, ибо целые столетия выскочки и снобы из среды новой знати не ладили со "старой гвардией". В отдельных районах имеются, конечно, свои особенности, и все же для страны в целом общество провинциальных богачей - явление удивительно стандартное. В провинциальных городах существуют в наши дни две прослойки социальных верхов: одна из них состоит из рантье и из семейств, завоевавших свое высокое общественное положение сравнительно давно; другую прослойку образуют семейства, выдвинувшиеся сравнительно недавно и проявляющие себя в социальной и экономической сфере как люди более предприимчивого типа. Члены этих двух верхушечных групп сознают существующие между ними различия, хотя каждая группа имеет свою собственную точку зрения на эти различия.

Не следует думать, что старая прослойка высшего класса непременно "аристократичнее" новой или что новая прослойка - это просто нувориши, всячески старающиеся прикрыть новоиспеченное богатство аристократическим плащом общественного почета, который так непринужденно носят старинные богачи. У новой знати свой стиль жизни, и, хотя ее представители, в особенности женщины, многое заимствуют у старой знати, они в то же время (это особенно относится к мужчинам) развенчивают стиль жизни старой знати во имя утверждения своих собственных взглядов и устремлений. В борьбе за общественный престиж обе группы соперничают друг с другом во многих областях, и это соперничество в некоторой степени заставляет каждую из них оспаривать достоинства, которые приписывает себе противная сторона.

Человек из среды старой знати обычно считает, что его престиж порожден самим временем. "Когда-то в прошлом, - как-бы говорит он, - мой предок, от которого мы ведем свой род, возвысился и стал Основателем нашей местной Семейной Ветви, и теперь Его Кровь течет в моих жилах. Я таков, каким был Мой Род, а мой род всегда принадлежал к лучшим из лучших". В Новой Англии и в южных штатах чаще, чем в других районах, встречаются семьи, тонко разбирающиеся в родословных и в старинных местах поселения различных семей: такие люди сильнее сопротивляются социальному возвышению новоиспеченных богачей и новых пришельцев.

В этих районах мы встречаемся, пожалуй, с более резко выраженным и более широким понятием семьи, включающим в себя, особенно на юге, и внуков и старых испытанных слуг. Понятие родства порой распространяется даже на тех, кто не является родственником по крови или браку: они "кузины" или "тети" потому, что "росли вместе с матерью". Старинные семьи, принадлежащие к высшим классам, стремятся, таким образом, образовать замкнутый круг, объединенный родственными отношениями. Свойственное этому кругу почтительное отношение к своему роду и сознание родственных связей способствуют формированию культа прошлого и сплошь и рядом вызывают повышенный интерес к истории того района, где этот род так долго играл столь почетную роль.

Говорить о "старинных семьях" - значит, конечно, говорить о "богатых старинных семьях"; но в светских кругах старой знати обладание деньгами и имущественным богатством попросту считается само собой разумеющейся вещью и потому отводится на второй план. "Вы, конечно, должны обладать достаточным количеством земных благ, чтобы обеспечить себе образ жизни, который был бы не хуже, чем у людей, устраивать приемы, жертвовать на церковь... И все же общественный вес - это больше, чем деньги". Люди, принадлежащие к старой знати, обычно неодобрительно толкуют о деньгах как о чем-то таком, к чему новая знать проявляет слишком алчный интерес. "Приходится, к сожалению, отметить, что помыслы наших крупнейших промышленников все в большей мере вращаются вокруг денег", - говорят они, противопоставляя им людей из старшего поколения промышленников, которые уже удалились от дел и в большинстве случаев живут в своих имениях; эти богачи и их жены придавали, дескать, и придают больше значения "светским и общественным" добродетелям, чем голым деньгам.

Когда в семьях старинных богачей толкуют о менее солидных дельцах, то одной из ведущих тем является рассуждение о том, что во время последней войны люди эти заработали уйму денег и что все же в светском отношении они полные ничтожества. Вторая тема разговоров вращается вокруг не совсем респектабельных способов, при помощи которых новоиспеченные богачи добыли свои деньги. В этих разговорах упоминаются содержатели рулеток, кабачков и люди, подвизавшиеся в грязных промыслах. А что касается людей, спекулировавших во время войны на черном рынке, то семьи старинных богачей о них особенно осведомлены, так как принадлежали к их постоянным клиентам.

Новая знать, которая во время второй мировой войны численно выросла, обогатилась и начала смелее домогаться главенствующего положения в обществе, противопоставляет общественному авторитету старой знати, основанному на длинной родословной, не только свои деньги, но и свой экстравагантно богатый образ жизни. Этот стиль идет на смену более старомодному, более скромному образу жизни - и старая знать это чувствует. Подоплекой борьбы за социальное первенство часто является сужение экономической базы многих старинных семей, представленной во многих городах главным образом недвижимым имуществом. Но надо сказать, что старая знать все еще, как правило, располагает прочными позициями в провинциальных финансовых учреждениях. Так, например, в торговых центрах Джорджии и Небраски, в торговых и промышленных городах Вермонта и Калифорнии банкир, принадлежащий к старой знати, является обычно владыкой своего округа; он наделяет частицей своего престижа деловых людей, с которыми он связан, и поднимает авторитет церкви самим фактом своей принадлежности к ней. Олицетворяя собой, таким образом, вечное спасение, общественное признание и финансовую устойчивость, он сам себя ценит высоко и высоко ценим другими.

На Юге неприязненные отношения между старой и новой знатью часто принимают более острый характер, чем в других районах, потому что здесь экономической базой старинных семей является земельная собственность и сельское хозяйство. Процесс слияния новой прослойки богачей с более старой знатью - а со времен гражданской войны такой процесс, бесспорно, происходит - ускорился после экономического кризиса 30-х годов и второй мировой войны. Старинные семьи из среды южной аристократии зачастую пребывают в печальном состоянии упадка, что нашло отражение в художественной литературе и специальных исследованиях. Если старинная аристократия южных штатов не объединится с восходящим торгово-промышленным классом, то как аристократия она неминуемо исчезнет, ибо в тех случаях, когда знатность перестает сочетаться с богатством, она по истечении надлежащих сроков вырождается в эксцентричную претенциозность, с которой никто не считается. Если у человека нет достаточного количества денег, то его спокойное достоинство и надменное уединение начинают казаться чем-то нездоровым и даже извращенным.

Преувеличенное значение, придаваемое в таких семьях родословной, и уход от общественной жизни обостряет у людей старшего поколения (и в особенности у тех старых женщин, которые становятся строгими судьями поведения молодежи) их чувство социальной исключительности. Такое положение вещей не способствует заключению браков между дочерьми старой знати и сыновьями нового, но напористого класса богачей. И все же процесс промышленного развития маленьких городов упорно ломает прежние социальные формации и ведет к возникновению новых; возвышение разбогатевших промышленников и торговцев неизбежно влечет за собой упадок влияния землевладельческой аристократии. На Юге, как и везде, возрастание массы капитала, необходимого для внедрения новых форм сельскохозяйственного производства в оправдывающем себя масштабе, а также система налоговых льгот и специальных субсидий, предоставляемых "фермерам", приводит в результате к тому, что в деревне, как и в городе, формируется новая знать.

Новая и старая знать в маленьких городах взирают, стало быть, друг на друга со смешанным чувством, в котором проскальзывают изрядная неприязнь, известное презрение и завистливое восхищение. Богач новой формации был бы не прочь обладать престижем "старика", но в то же время считает последнего старым чудаком, мешающим людям ворочать крупными коммерческими и политическими делами, провинциалом, ограниченным чисто местными рамками, лишенным стремления двигаться вверх и вперед. "Старик" в свою очередь смотрит на новичка, как на человека, который придает слишком большое значение деньгам, который нажил много денег и стремится нажить еще больше, но не приобрел ни социальных корней, ни культурного стиля жизни, соответствующих его финансовым возможностям; как на человека, который фактически интересуется городскими общественными делами лишь в той мере, в какой он может использовать их в личных и чуждых городу целях.

Сталкиваясь с авторитетом старой знати в делах коммерческих, гражданских или политических, люди из новой знати часто объясняют этот авторитет обаянием "старины", связанной в их представлении с застойным, "старомодным" образом жизни, медленным темпом гражданской жизни и отсталыми политическими взглядами. Они считают, что старая знать в отличие от новой не умеет пользоваться своим общественным влиянием для того, чтобы "делать деньги". Богачи новой формации не рассматривают общественный престиж как самодовлеющую ценность; он интересует их как политическое и экономическое орудие: отсутствие такового мешает их преуспеванию.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 3447


Возможно, Вам будут интересны эти книги: