Читайте также
под ред. А. Черинотти. Розенкрейцеры: из молчания – свет
«Новая Атлантида»
В Англии розенкрейцерские манифесты внешне прошли незамеченными, да и позже, в отличие от Франции, там не случалось паникерских кампаний против Братства (см. главу «Германия и Франция: эффект манифестов»).
Те, кто был особо приближен к Якову I, вероятно, знали, насколько необоснованны надежды на то, что он поспешит на помощь зятю, ставшему королем Богемии. Среди таких людей был и Френсис Бэкон (1561-1626), который лично присутствовал при бракосочетании Елизаветы с курфюрстом Пфальцским. Помимо занятий философией Бэкон стремился к карьере политика; будучи членом парламента, он был назначен в 1607 г. Генеральным консультантом Короны. В 1617 г. Бэкон стал хранителем печати, а на следующий год - канцлером и бароном Веруламским. В 1621 г., однако, его обвинили во взяточничестве и на короткое время заключили в тюрьму. После этого он был снят со всех должностей, изгнан из парламента и через пять лет скончался.
Учение Бэкона, как и Декарта, казалось бы, должно далеко отстоять от «пансофии» розенкрейцеров. По его мнению, традиция Ренессанса, питаемая герметическими и каббалистическими допущениями, алхимией и астрологией, являлась препятствием на пути обновления философии. Он делал ставку на «счастливую встречу ума человека и природы вещей», встречу не случайную, вроде тех, которые привели к великим открытиям, таким как печать, артиллерия или компас, но встречу, которой ищут: если бы человек позволил природе руководить собой в размышлениях, то впоследствии он смог бы управлять ею в действии.
Обновление знания в этом направлении Бэкон считал необходимым и по нравственно-религиозным причинам, ибо, по его мнению, «человек рожден, чтобы служить человечеству», и любой, кто поставит перед собой цель - систематизировать процесс разгадки тайн природы, станет «истинным благодетелем рода людского, распространителем господства человека над Вселенной, вестником свободы, избавителем от необходимости».
Результатом этих рассуждений стала в 1620 г. публикация «Instauratio magna» («Великое восстановление наук»). Как легко заметить, мысль о том, что наука дает власть и эта власть должна быть употреблена на благо человечества, сближает Бэкона с розенкрейцерами, даже если он и настаивает на том, что «возвышенное и благородное братство между людьми науки и света должно не окутываться покровом тайны, а явить себя и действовать открыто перед лицом всего мира».
Некоторые исследователи не исключают, что эта формулировка была сделана из осторожности, так как Яков I, в отличие от своей предшественницы Елизаветы I, питал отвращение к оккультизму в любой его форме.
Френсис Бэкон. Гравюра середины XVII в. То обстоятельство, что философ в Новой Атлантиде обнаруживает знание розенкрейцерских манифестов к намекает на их символику, естественно, не дает права делать выводы, что он был членом какого-то тайного общества, а именно, как утверждали, масонского. Скорее его произведение, как и сами манифесты, иллюстрирует тот исторический и культурный климат, в котором окончательно оформилась «научная революция».
Книгой, заставляющей многих учёных думать, что Бэкон был отнюдь не чужд делу розенкрейцеров, стала «Новая Атлантида», труд, опубликованный через год после смерти философа. В этой утопии повествуется о воображаемом острове Бенсалем, населенном христианским народом, удалившимся от мира. Руководит им община ученых, располагающихся в Доме Соломона, или Коллегии дела шести дней. Раз в 12 лет Коллегия отправляет своих членов, так называемых торговцев света, в разные страны; там, переняв их обычаи, чтобы не привлекать к себе внимания, они узнают обо всех новых открытиях. Случайно на остров попадают моряки, угодившие в шторм; им вручают пергамент, скрепленный печатью с изображением опущенных крыльев херувима и креста. («Слава Братства» заканчивалась девизом: «В тени крыльев твоих, Иегова».) Среди чужестранцев, потерпевших кораблекрушение, оказались больные; на следующий день их исцелили, но от платы отказались (Братья, как, говорилось в «Славе», должны «безвозмездно заниматься врачеванием»). Хотя нигде нет слов «Роза и Крест», эти и другие детали кажутся неслучайными. Не считал их таковыми и Джон Хейдон, который в 1662 г. в своём «Священном руководстве» охарактеризовал их как розенкрейцерские.
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 3327