Борис Башилов.   Робеспьер на троне. Революция, совершенная Петром и ее исторические результаты

V. У какой Европы учился Петр I

 
       Петр очаровался западными порядками, хотя очаровываться, собственно, было нечем. Нравственные и политические принципы современной Петру Европы были несравненно ниже нравственных и политических принципов Московской Руси.
       "Миф о человеколюбивой, благоустроенной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь, — пишет И. Солоневич в "Народной Монархии. — Бессознательной она быть не может: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза". Это жестокий для большинства русских историков, но совершенно верный вывод.
       Положение Европы, в которую поехал учиться Петр, во многих отношения было хуже, чем положение в Московской Руси. Историки интеллигентского толка слишком уж произвольно распределяют свет и тени, слишком уж живописуют варварство Московской Руси и процветание тогдашней Европы. В Англии только незадолго закончилась революция. Европа еще не залечила кровавых ран, нанесенных Тридцатилетней войной. Война прекратилась только вследствие того, что разоренное население Франции и бесчисленных немецких государств-карликов стало вымирать с голода. По всей Европе пылали костры инквизиции, на которых жгли еретиков и ведьм. Бельгия и Голландия также, как и все государства, были переполнены нищими, бродягами и разбойниками. В одном из германских городов все женщины были сожжены по обвинению в том, что они ведьмы.
       Какова была законность в "просвещенной и культурной" Европе, показывает деятельность саксонского судьи Карпцофа. Он в одной только крошечной Саксонии ухитрился за, свою жизнь казнить 20.000 человек. В Италии и Испании, где свирепствовала инквизиция, дело было еще хуже. Нельзя забывать, что последний случай сожжения еретика произошел в 1826 году, сто двадцать пять лет после поездки Петра в гуманную и просвещенную Европу. Таковы были порядки в Европе, которая по словам Ключевского, воспитывалась "без кнута и застенка" и куда Петр поехал учиться более лучшим порядкам, чем московские.
       И. Солоневич нисколько не искажает исторического прошлого, когда заявляет в "Народной Монархии":
       "Самого элементарнейшего знания европейских дел достаточно, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благо-попечительным начальством Петр видеть не мог, и по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало". 20
       "Не нужно, конечно, думать, что в Москве до-петровской эпохи был рай земной или, по крайней мере, манеры современного великосветского салона. Не забудем, что пытки, как метод допроса и не только обвиняемых, но даже и свидетелей, были в Европе отменены в среднем лет сто-полтораста тому назад.
       Кровь и грязь были в Москве, но в Москве их было очень намного меньше. И Петр, с той, поистине, петровской "чуткостью", которую ему либерально приписывает Ключевский — вот и привез в Москву стрелецкие казни, личное и собственноручное в них участие — до чего московские цари, даже и Грозный, никогда не опускались; привез Преображенский приказ, привез утроенную порцию смертной казни, привез тот террористический режим, на который так трогательно любят ссылаться большевики. А что он мог привезти другое?
       В отношении быта Москве тоже нечему было особенно учиться. На Западе больше внимания уделяли постройке мостовых, Московская Русь больше уделяла внимания строительству бань. На Западе больше внимания уделяли красивым камзолам и туфлям с затейливыми пряжками, русские стремились к тому, чтобы под простыми кафтанами у них было чистое тело..."
       В царских палатах, в Боярской думе, в боярских домах, не ставили блюдец на стол, чтобы на них желающие могли давить вшей. В Версальских дворцах такие блюдца ставили. Пышно разодетые кавалеры и дамы отправляли свои естественные потребности в коридорах роскошного Версальского дворца. В палатах Московских царей такого не водилось.
       Для того, чтобы не искажать исторической перспективы нельзя ни на одно мгновение забывать о том, что западный мир, куда прибыл Петр I, был уже в значительной части безрелигиозный мир.
       "Западный мир, куда прибыл Петр I, был уже безрелигиозный мир и объевропеевшиеся русские, прибывшие с Петром Великим, стали агентами этой европеизации, не стремясь нисколько принимать форму западного христианства", — пишет знаменитый английский историк Арнольд Тойнби в своей книге "Мир и Запад".
       Петр учился уже у безрелигиозного Запада, разлагавшегося под влиянием всевозможных рационалистических и материалистических идей.
       "Европеизацией, — правильно заключает И. Солоневич, — объясняются и петровские кощунственные выходки. Описывая их, историки никак не могут найти для них подходящей полочки. В Москве этого не бывало никогда. Откуда же Петр мог заимствовать и всепьянейший синод, и непристойные имитации Евангелия и креста, и все то, что с такою странной изобретательностью практиковал он с его выдвиженцами?
       Историки снова плотно зажмуривают глаза. Выходит так, как будто вся эта хулиганская эпопея с неба свалилась, была, так сказать, личным капризом и личным изобретением Петра, который на выдумки был вообще горазд. И только Покровский в третьем томе своей достаточно похабной Истории России (довоенное издание), — скупо и мельком сообщая о "протестантских симпатиях Петра", намекает и на источники его вдохновения. Европа эпохи Петра вела лютеранскую борьбу против католицизма. И арсенал снарядов и экспонатов петровского антирелигиозного хулиганства был, попросту, заимствован из лютеранской практики. Приличиями и чувством меры тогда особенно не стеснялись, и подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр только переменил адрес — вместо издевательств над католицизмом, стал издеваться над православием. Этот источник петровских забав наши историки не заметили вовсе.
 
20Гендрик Ван Лин пишет в "Истории человечества": "30 - летняя война, которая возникла в 1618 году и закончилась знамени-тым мирным договором в Вестфалии в 1648 году, была вполне естественным результатом того столетия, во время которого рели-гиозная ненависть все увеличивалась и увеличивалась. Это была, как я уже сказал, ужасная война. Каждый воевал против каждого и борьба закончилась только тогда, когда все партии в конец бы-ли истощены и не могли воевать больше. Во время меньшее, чем жизнь поколения она обратила многие части страны в пустыню, в то время, как голодные крестьяне бились из-за трупа мертвой лошади с еще более голодными, чем они, волками. Пять шестых всех германских городов и деревень были раз-рушены. Палатинат в Западной Германии был разграблен 28 раз. "И население 18-тимиллионного народа было низведено к "4-м".

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 2173


Возможно, Вам будут интересны эти книги: